Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 125 – Наталья Шнейдер

Я не считала дни и не отметила, сколько их прошло между ссорой и первым письмом от Виктора. Я вернула его нераспечатанным, приложив записку: если его интересуют какие-то деловые вопросы, пусть Егор Дмитриевич переговорит с моим управляющим или экономкой, в зависимости от того, касается ли дело земель или дома. А личные вопросы я с ним обсуждать не желаю.

Я не стала добавлять, что личные вопросы на то и личные, чтобы решать их глаза в глаза, а письма — ничем не лучше ссоры в мессенджере или расставания по SMS. Может быть, я была не права. Наверное, следовало проявить пресловутую женскую мудрость и подумать о том, что ребенку нужен отец. Но я не чувствовала себя способной простить и начать все с чистого листа, а ребенку лучше любящая его мать и нянюшка, чем родители, которые только и ждут друг от друга подвоха. Виктор был прав в одном — без доверия нет любви, а я больше не могла ему доверять.

Впрочем, больше от него писем не было. Я не думала об этом. Хватало других забот.

Когда пошла клубника, купец Медведев не поленился приехать сам, желая поторговаться. Продавать ему свежую ягоду я отказалась. Наварю компотов и варенья, простерилизую в бутылках и достану в середине зимы, когда запасы у большинства горожан начнут подходить к концу. Зато угостила «сухим вареньем» — цукатами, на которые я пустила мелкие ягоды, — и тут же продала весь запас. Заодно пообещала ему новую диковинку — сухое варенье из кабачка и тыквы.

Само по себе варенье из овощей не было чем-то сверхъестественным: здесь его делали даже из огурцов с медом. Но цукатов пока не знали, возможно, из-за дороговизны сахара. Впрочем, учитывая, что, в отличие от варенья, сироп для цукатов можно было использовать много раз, не так уж дорого они мне обходились — а выручка получилась хорошая, и за сухое варенье, и за помадку, которую я сделала из оставшегося сиропа.

Медведев не стал дожидаться кабачков — вернулся, когда поспела черная смородина. Кусты едва ли не ломались от тяжести ягод. То ли хороший уход впервые за много лет дал о себе знать, то ли моя магия. Я склонялась ко второму: никогда не видела, чтобы с куста собирали по ведру смородины. И себе хватит — протертая с сахаром пригодится зимой как источник витаминов — и на продажу.

— Как знал я, ваша светлость, что чего-нибудь интересного у вас найдется, — улыбнулся в бороду купец, когда я поставила перед ним конфеты из ягод. По сути, те же цукаты, только собранные в шарики размером чуть меньше грецкого ореха. — Беру все, что есть.

Конечно, мы снова поторговались — скорее соблюдая ритуал и развлекаясь, чем всерьез.

— Побалуете ли помадными конфектами? — поинтересовался Медведев после того, как мы ударили по рукам.

— В этот раз — нет, ваше степенство. Разве что сироп от кашля могу подарить, по осени пригодится. Хотя лучше бы не пригодился, конечно.

В самом деле, в смородине — и в сиропе, оставшемся после приготовления цукатов, — витамина С больше, чем в цитрусовых, а еще природные антисептики, противовоспалительные и вещества, поддерживающие иммунитет. Добавить туда алтейный корень и шалфей — получится неплохое средство от сухого кашля, а с анисом, мятой и подорожником выйдет отхаркивающее. Конечно, если пустить на него весь оставшийся после варки смородины сироп, можно больницу открывать, поэтому я написала Ивану Михайловичу, приглашая в гости побеседовать о матушкиных методах лечения. Заодно расспрошу у него, как лучше предложить готовые сиропы аптекарю. Если доктор не сможет или не захочет приехать — сама скатаюсь в город. Тошнить меня перестало, головокружение прошло. Малыш вовсе не причинял мне никаких хлопот. Больше того — у меня словно раскрылись крылья за плечами: я чувствовала себя как никогда здоровой и энергичной, и я надеялась, что так будет продолжаться и дальше — по крайней мере пока живот не станет слишком большим, чтобы начать мешать.