Книга Хозяйка расцветающего поместья, страница 109 – Наталья Шнейдер

После цветения сад нужно было обработать от вредителей. К счастью, в этот раз скакать по веткам уже можно было не самой. Деревенские мальчишки с радостью поучаствовали бы в «окроплении бесов гнилых», даже если бы я и не заплатила. Они с огромным энтузиазмом лазили по деревьям, размахивая вениками.

Правда, совсем побыть в стороне у меня не вышло. Сколько ни объясняй про технику безопасности, мальчишки остаются мальчишками, так что нужно было приглядывать за ними во все глаза. Пару раз я успела магией поймать оступившихся с ветки. Еще один, понаблюдав за этим, решил, что нашел себе новую забаву. Пришлось его прогнать и объявить остальным, что каждый упавший с дерева отправится домой к родителям. Полеты прекратились, а отравлений я не боялась: трудно отравиться хвойной вытяжкой.

Зато спиртовый настой той же хвои пришлось оберегать от взрослых. Как-то ночью меня разбудил громкий мат со двора. Конечно, пока я оделась и выскочила на улицу, там уже никого не было, только Мотя с довольным видом умывался у двери сарая. Утром я выгнала двоих, расцарапанные физиономии которых говорили сами за себя. Марья еще и нажаловалась брату, деревенскому старосте, и тот, видимо, нашел слова для остальных, так что больше применить настойку для подкормки растений не по назначению никто не пытался. А если кто-то что-то ворчал за глаза, то я этого не слышала.

Коптильня не простаивала. Подумав еще раз над словами свекрови и няньки, я все же решилась написать купцу. Чтобы не терять времени в ожидании его ответа, начала коптить рыбу на зиму для себя, Сиреневого и Дубровки. Да и в городском доме неплохо было бы иметь запас. Зимой, когда повезут из Беломорья мороженого лосося, надо будет прикупить по случаю да тоже закоптить. Но это потом. А пока местные мальчишки исправно носили мне добытое на рыбалке, и среди привычных плотвы, окуней и щук время от времени попадались стерляди и осетры.

Марья оказалась права: деревенские подростки охотно взялись за работу, и у меня не стало недостатка в помощниках. Многие из них согласились бы работать и просто за еду, но я не обижала и деньгами. В конце концов, мне же выгодно, чтобы на окрестных, теперь уже наших землях люди были здоровы и сыты. От голодного работника толку мало, а от голодного соседа и вовсе один вред — не зря говорят, что нужда крадет, а голод морали не знает.

Чистить, потрошить и просаливать рыбу перед копчением мне помогали деревенские девчонки. Мотя важно наблюдал за работой, восседая на заборе, и довольно быстро всем работницам стало ясно, что не стоит пытаться припрятать для себя барскую рыбу. И это касалось не только двуногих. После того как Мотя выдрал у ринувшегося с небес коршуна пучок перьев, другие крылатые, да и четвероногие хищники научились обходить навес, под которым располагались работницы, стороной, какими аппетитными ни казались бы распространяющиеся оттуда запахи. Сколько я ни следила за чистотой, все же полностью избежать их не получалось — и я радовалась, что с самого начала организовала и коптильню, и место для разделки сырья на отшибе от усадьбы, подумав о розе ветров.

Довольно быстро появилась еще одна забота: куда девать отходы. Головы и потроха пока удавалось утилизовать: вываренными с отрубями, их с удовольствием поедали поросята. Чешую, в теории, стоило бы пустить в компост — в ней много кальция и фосфора, полезных для растений, — но как бы и компост не провонял, и крысы с мухами не расплодились. Я припомнила, что когда-то крымские монахи выращивали роскошные сады «на рыбе», по осени закапывая свежую морскую рыбу по периметру кроны, и велела закапывать чешую с растениями в грядки — заодно и кротов с медведками отпугнет. А когда с посадками закончим, тогда можно будет попытаться переработать отходы в рыбную муку. Будет чем скотину зимой кормить.