Книга Рождественская Ведьма, страница 4 – Хелен Харпер

— Ты должна быть вне упрёков? — поинтересовался Мэйдмонт. — А что насчёт прошлого месяца, когда ты напилась моим припасённым шерри и заколдовала статую первого Ипсиссимуса станцевать для тебя?

— Каждый ошибается.

— Ну, раз ты так говоришь. А что насчёт прошлой недели, когда ты приказала группке Неофитов разыскать крошечные тряпочки-швабры, которые ты могла бы прикрепить к лапам Брутуса, чтобы он мог мыть пол, пока гуляет? А потом, когда с визитом пришёл министр внутренних дел, ты сказала ему, что это специальные тёплые наушники, разработанные именно для него?

— Это был единичный случай, — пожала плечами я. — Не моя вина, что Брутус от них отказался. И ты должен признать, что у министра внутренних дел забавная форма ушей даже по меркам политиков.

Выражение его лица было невозмутимым.

— Ладно. Вчера, когда ты…

— Хорошо, хорошо, — прервала его я и сдула с глаз воображаемую прядь волос. — Хватит уже. Я не идеальна, могу это признать, но я правда не думаю, что рождественский эльф — лучшее использование моих навыков. Ты знаешь, что я бесполезна во всей этой беготне с раздачей подарков. И тот факт, что тем типом в красном костюме, что весь день сидит и поедает мясной пирог, должен быть именно парень — ну, это сексизм.

Выражение лица Мэйдмонта по-прежнему ничего не выдавало.

— Говоришь, что предпочла бы быть Сантой?

Из всех вакансий, предоставляемых рождественским шатром, эта определённо казалась самой лёгкой.

— Конечно, — выпалила я в ответ. — Почему бы нет?

— Ну что ж, Иви, раз ты настаиваешь.

Как-то странно быстро получилось. Мэйдмонт залез в мешок, очень кстати расположенный прямо за ним, и вынул костюм Санты. Он встряхнул его, после чего передал мне. Я как дура взяла его. На этот раз уголки губ библиотекаря слегка подрагивали.

— Что?

— Ничего, — невинно моргнул Мэйдмонт.

— Здесь что-то происходит.

— Мы всего лишь изо всех сил стараемся осчастливить несколько милых маленьких деток. Что ещё тут может происходить?

В его глазах оставался подозрительный блеск. У меня было отвратительное ощущение, что я каким-то образом подверглась манипуляции, но не могла вычислить, как именно. Или почему.

— До открытия меньше часа, — улыбнулся Мэйдмонт. — Тебе нужно переодеться. Шатёр уже установлен.

Я прижала к груди свёрток красно-белой материи и шмыгнула носом.

— Ладно. Но я делаю это только по доброте душевной, — я повернулась и направилась в уборную.

— Просто думай об этих ангельских личиках, Иви, — крикнул он мне вслед. — И о той радости, что ты привнесёшь в их невинные сердца.

***

Два часа спустя я бы с радостью убила бы Мэйдмонта прямо средь бела дня. Я бы большими пальцами выдавила ему глаза, после чего вздёрнула бы его под ближайшей веткой омелы на длинной мерцающей розовой мишуре. И я бы смеялась, делая это. Он, несомненно, вдоволь насмеялся из дальнего угла шатра, где он наблюдал за происходящим.

Моим первым ребёнком был розовощёкий мальчик со стрижкой паж. Когда оказалось, что его подарком стал игрушечный солдатик, а не железная дорога, как он хотел, он заорал мне в лицо, и у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Второй была девочка со светлыми косичками и ямочками. Её вырвало какой-то вязкой радужной массой мне на бороду, прежде чем я успела сказать хоть слово. Третий оторвал мою замененную бороду и потребовал объяснить ему (пихнув меня несколько раз для пущего эффекта), почему я выдаю себя за Санта Клауса и что я сделала с настоящим Святым Ником. Четвёртый был таким тихим, словно ему звук выключили, но его лучезарные родители потратили лишние пятнадцать минут, требуя фотографии в странных и весьма неловких позах. К тому времени, как блестящий занавес шатра распахнулся, пропуская моего пятого клиента, я уже продумывала сложные планы побега. Убив Мэйдмонта, я пробегу марафон, если потребуется, чтобы выбраться отсюда. Всё было настолько плохо.