Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 69 – Хелен Гуда, Агния Сказка

В мгновение ока вокруг моей телеги образовалась плотная злобная толпа. Люди кричали, ругались, проклинали, требуя немедленного наказания. Их лица исказились от ненависти, а в глазах горел дикий первобытный огонь. Я пыталась оправдаться, объяснить, что аджика приготовлена по проверенному, отточенному рецепту, что я сама ее ем каждый день и ничего страшного не происходит. Я пыталась доказать свою невиновность, но меня никто не слушал. Мои доводы тонули в оглушительном хоре обвинений и угроз.

— Ведьма! Отравительница! На кол ее! На костер! — кричали самые ярые, подстрекаемые кем-то из толпы. Кто-то кинул в меня гнилым помидором, кто-то — комком грязи. Я почувствовала себя загнанным зверем, окруженным стаей кровожадных волков.

Внутри меня все оцепенело от ужаса. Мои руки дрожали, колени подгибались, а в глазах застыли слезы отчаяния. Я не понимала, что происходит. Кто надоумил этих людей? Кто стоит за этой чудовищной провокацией?

— Она ведьма! Это не заготовки, это ведьмино зелье! — орет скрюченная старуха и пытается сбить с прилавка банку с аджикой.

Запах жареного мяса, щедро приправленного незнакомыми специями, густой аромат конской сбруи и терпкий дух пота — эта ядреная смесь буквально вбивалась в нос на рыночной площади. Назойливые крики торговцев, визгливый смех кружащих у ног детей, жалобное блеяние коз, привязанных к телегам, — оглушительная какофония звуков обрушилась на меня, словно ледяной водопад, лишив остатков ориентации. Я по-прежнему не могла осмыслить происходящее и поверить в эту сюрреалистическую реальность. Буквально еще вчера мои руки любовно упаковывали банки с домашней аджикой для уютного фермерского рынка в Подмосковье, а сегодня… сегодня меня пытается разорвать на части обезумевшая толпа, словно я угодила прямиком в какой-то мрачный средневековый фильм. Дыхание перехватило от ужаса.

— Ведьма! Сжечь ведьму на костре! — ревели голоса, вторя крику старухи, нарастая до оглушительного крещендо. Казалось, еще мгновение — и мои барабанные перепонки не выдержат этого неистового вопля. Сердце колотилось в груди, словно бешеная птица, готовая вырваться на свободу.

Вчерашний помидорный рай — стройные ряды банок с моей фирменной рубиново-красной аджикой, любовно расставленные на домотканой скатерти — в мгновение ока превратился в зловещий алтарь. Вокруг моей тележки, словно голодная стая волков, рыскала толпа, готовая растерзать не только меня, но и мой "колдовской товар". В их глазах читались злоба, страх и какое-то дикое предвкушение.

— Она отравит нас своими зельями! — проорал какой-то толстяк с пунцовым, лоснящимся от пота лицом, неистово размахивая кулаком. Его обвислые щеки тряслись в унисон с каждым криком, словно желе. — Вонь от ее банок сводит с ума! От нее молоко скисает.

— Да это все магия! Черная магия, не иначе! — поддержала его какая-то злобная старуха, опираясь на кривую клюку, украшенную зубами неизвестных животных, и смачно плюнув мне под ноги. Слюна, густая и желтоватая, медленно расползлась по пыльной земле. Меня передернуло от отвращения.

Я сжалась, инстинктивно пытаясь защитить свои драгоценные банки. Неужели моя аджика действительно так отвратительно пахнет? Я же готовила ее с любовью, с душой, как учила меня бабушка. Слезы подступили к глазам.