Книга Непокорная невеста, или Аджика по - попадански, страница 35 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Я стояла как парализованная, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд от этой удивительной говорящей птицы, словно попала под гипноз.

— Я не пойму, что ты так удивляешься? — ворон Геннадий смотрел на меня своими умными, блестящими, как два уголька, глазами. В них читались и удивление, и легкое раздражение, словно ему приходилось объяснять очевидные вещи маленькому ребенку.

— Ты птица, — справедливо заметила я, но мои слова скорее звучали как-то вопросительно, нежели утвердительно. Мозг отказывался принимать реальность, протестовал против говорящего ворона, словно это был какой-то дурной сон, наваждение, вызванное усталостью и стрессом.

— Ну да, — кивнул ворон, качнув своей глянцевой головой. — Птица. А что тут удивительного? Никогда говорящих птиц не видела? — и мне даже показалось, что одна бровь у ворона приподнялась. Хотя откуда у ворона брови? Наверное, это просто игра света и тени на его оперении, но взгляд его был настолько лукавым, что мне стало совсем не по себе.

Я ущипнула себя за руку. Довольно сильно, чтобы почувствовать боль. Да, больно. Значит, не сплю. Головой потрясла, пытаясь прогнать наваждение. Может, это в доме пары какие-то вредные? Какая-нибудь спорынья или мухоморы в стенах? Может, у меня галлюцинации?

Ворон хмыкнул или, точнее, каркнул с ноткой раздражения, словно я оскорбила его интеллектуальные способности.

— Никаких паров. Не выдумывай. И галлюцинаций тоже нет. Я вполне реален. Просто… несколько необычен. Я, знаешь ли, раньше жил здесь с той женщиной, которой этот дом принадлежал.

В голове все смешалось в густую непонятную кашу. Словно кто-то вылил туда ведро информации, которую мозг отказывался переваривать.

— С женщиной? Ты имеешь в виду… старуху, прежнюю хозяйку? Но… она же умерла, — прошептала я. Дом стоял заброшенным уже несколько лет, окутанный мрачными легендами и слухами.

— Умерла, — подтвердил Геннадий, грустно склонив голову. Его оперение слегка взъерошилось, словно он сам испытывал грусть. — Пусть облачко ей будет мягким, на котором она сейчас нежится. Хорошая была женщина.

— Так… так она знала, что ты умеешь говорить? И ты… ты был ее питомцем? Или… она была ведьмой? — выпалила я, не в силах сдержать любопытство и подступающий страх. Все эти слухи о проклятом доме, о ведьме…

Геннадий возмущенно вскинул голову, расправив свои угольно-черные крылья.

— Ведьмой? Чушь собачья! Она была знахаркой. Лечила людей травами, помогала советом. А ведьмой ее называли злые и недалекие люди, завистники. Всем помогала, кто бы к ней ни приходил, без разбора. Её дар был посланием небес, а не от темных сил. И не питомцем я был, а другом и товарищем. Мы многое с ней пережили.

— Но дом… говорят, он проклят, — прошептала я, поежившись, словно почувствовав, как сквозняк пробегает по спине.

Ворон фыркнул. Звук этот был полон презрения и насмешки.

— Проклят? Глупости. Просто я слегка… отпугивал потенциальных жильцов. Не хотел, чтобы здесь поселились какие-нибудь скряги или злые люди. Да и старуха перед смертью… она немного поколдовала. Оставила навет, что в этом доме будет жить дева с огненными волосами, чуждая этому миру, но с искренней и доброй душой.

Он посмотрел на меня своими пронзительными глазами, в которых отражались отблески солнечных лучей. Взгляд его проникал в самую душу, словно сканировал меня насквозь.