Книга Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле, страница 83 – Хелен Гуда, Агния Сказка

Но вместо Жофрея на пороге стояла мадам Жибер, управляющая домом. Ее лицо пылало праведным гневом, глаза метали молнии, а губы были плотно сжаты в тонкую злую линию.

— Ах, вот вы где! — прошипела она, прежде чем я успела что-либо сказать. — В моем доме, в приличных служебных квартирах — притон! Я такого не потерплю. Чтобы у вас тут мужчины ночевали. Я уже предупреждала. Немедленно убирайтесь. Я не позволю порочить доброе имя этого дома! И не говорите, что он просто к вам утром заглянул. Я все видела! Видела, как он нес тебя по лестнице и как утром убегал.

Я опешила, словно меня окатили ведром ледяной воды. Холод пронзил меня насквозь, парализуя волю.

— Мадам Жибер, я… — попыталась я что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Знаем мы таких, как ваш Жофрей, — перебила она, в ее голосе звучала неприкрытая злоба. — Воспользуется бедной девушкой, напоит красивыми словами, а потом бросит. Разобьет сердце. А потом куда вы пойдете? Кто вас примет?

И на долю секунды, лишь на одно мгновение я увидела эту картину. Жофрей, растворяющийся в утренней дымке, получив свое. Одиночество, ледяное и всепоглощающее. Разочарование, горькое и невыносимое. И ее слова, словно яд, просочились в самую душу, заставив сомневаться, бояться, верить в худшее.

Но тут же как по волшебству, словно явившись из моих самых светлых грез, в коридоре показался Жофрей. В руках у него была плетеная корзинка, из которой выглядывали золотистые бока свежеиспеченных булочек, перевязанная атласной лентой цвета неба, и огромный букет свежих цветов — лилии и еще какие-то незнакомые мне диковинные соцветия, источающие тонкий пьянящий аромат. Он остановился, на мгновение замер, окинув взглядом развернувшуюся сцену. Его лицо моментально стало жестким, а взгляд — колючим и холодным.

— Мадам Жибер, — произнес он ледяным отточенным тоном, в котором чувствовалась сталь. — Мне кажется, вы позволяете себе несколько… вольное обращение с моей невестой.

— А что я такого сказала? — огрызнулась управляющая, пытаясь скрыть замешательство под маской грубости. — Просто предостерегаю бедную девочку.

— А я вам сейчас скажу, — Жофрей сделал шаг вперед, и его взгляд, словно острый меч, пронзил мадам Жибер насквозь, заставив ее побледнеть и отступить. — Что, к сожалению, вы судите по себе. Да, в вашей жизни был период, когда вам пришлось зарабатывать себе на хлеб не самым достойным образом. Но я люблю Мари. И да, я провел ночь здесь. Первую и последнюю, потому что Мари больше не останется здесь. Мари, собирайся.

— Куда? — я опешила от того, как быстро развиваются события.

— Поживешь в доме моей матушки, пока мы официально не объявим о помолвке и предстоящей свадьбе, — произнес Жофрей решительно. — Я не позволю, чтобы ты оставалась здесь и выслушивали нападки этой женщины.

Первый порыв был послать и мадам Жибер, и Жофрея куда подальше. Первую — за нападки, второго — за то, что решает все за меня.

"Ну и дура", — отозвалась Милди, которая, видимо, решила выйти из спячки.

— Мадам Живер, всего доброго, — я взяла Жофрея за руку и завела в комнату, а сама закрыла дверь перед носом у скандальной дамочки. — Жофрей, может, обсудим мой переезд в менее категоричной форме?

Он обернулся ко мне, и в его глазах, только что сверкавших холодной яростью, вновь засияла нежность. Он протянул мне цветы и корзинку с булочками, не сводя с меня взгляда.