Книга Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле, страница 54 – Хелен Гуда, Агния Сказка

В доме Эвергрина нас встретили сдержанно, но в этой сдержанности чувствовалось какое-то вымученное радушие. Возможно, это и есть высшая степень гостеприимства, доступная чопорной светской семье.

Но более всего меня поразил старший Эвергрин. На его лице застыла печать скорби, словно он облачился в траур не только душой, но и телом. Это вызвало у меня легкое недоумение, которое быстро переросло в жгучий интерес. Ведь я даже в своем родном мире выбрала профессию следователя из-за неутолимой жажды разгадывать тайны. И в этом мире мое любопытство ничуть не угасло. Он приветствовал нас формальными фразами, обменялся с Дюбуа ничего не значащими репликами и молча проводил в комнату сына. Его движения были медленными, взгляд — потухшим, будто жизнь покинула его.

Александр Эвергрин лежал на постели, его лицо было мертвенно-бледным. На голове видна повязка, сквозь которую проступали пятна крови. На прикроватной тумбочке, помимо склянок с лекарствами, стояла чашка с недопитым чаем, а на блюдце — надкусанное пирожное. "Наш подозреваемый, оказывается, знатный сладкоежка", — промелькнуло у меня в голове, когда я заметила на столике у камина коробку с этими самыми пирожными, в которой явно недоставало доброй половины.

— Как вы себя чувствуете? — голос Дюбуа прозвучал резко и отрывисто. Никаких светских любезностей, никаких расшаркиваний. Он здесь был по делу, и его тон был сух и подчеркнуто официален.

— Как видите, — криво усмехнулся Александр. В его глазах мелькнула тень боли и горечи. — Видимо, весть о моей связи с Натали дошла до злоумышленника.

— Вы полагаете, что на вас напали из-за этого? — Дюбуа нахмурился и бросил на меня озадаченный взгляд. Казалось, что-то в этой сложной головоломке не складывалось в его голове. А вот у меня, наоборот, начали вырисовываться контуры какой-то невероятной, почти абсурдной картины. Но я не спешила озвучивать свои догадки, опасаясь показаться глупой. Да и доказательств у меня не было — лишь смутные домыслы. Поэтому я предпочла молчать и внимательно слушать, стараясь не упустить ни одной детали.

— Я не знаю, кому еще могло прийти в голову на меня нападать, — пробормотал Александр, переводя взгляд с Дюбуа на меня. В его голосе звучали растерянность и какая-то обреченность. — У меня нет врагов, впрочем, как и друзей.

Дюбуа кивнул, задумчиво поглаживая подбородок. В его глазах читалась напряженная работа мысли.

— Расскажите, что произошло? Вспомните все детали, даже те, которые кажутся незначительными. Куда вы направились вчера, когда ушли с вечера?

Александр прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. На его лице отразилась внутренняя борьба — он явно не хотел говорить всей правды.

— Я отправился в мужской клуб, пробыл там до глубокой ночи, а потом решил немного прогуляться, чтобы освежиться, так сказать, — мужчина явно намекал на то, что был изрядно пьян и хотел с помощью прогулки немного протрезветь. В его голосе проскользнула неловкость. — Знаете ли, отец не в восторге, когда я возвращаюсь домой в таком состоянии. А потом на меня напали, и я не помню, что было дальше. Пришел в себя уже здесь.

— Отец следит за тем, в каком состоянии вы возвращаетесь домой? — одна бровь Дюбуа взметнулась вверх. В его взгляде мелькнуло недоверие.

— Элоиза, моя жена, ему все докладывает, — недовольно поджал губы Александр. В его голосе звучало раздражение.