Книга Госпожа следователь, или Мария Сергеевна снова в деле, страница 35 – Хелен Гуда, Агния Сказка

— Какая нелепость, — прокомментировала я слова ростовщика.

— Полностью согласен. Поэтому я приставил к лавке своего человека, а с ростовщика взял клятву, что, когда за колье придут, он поставит меня в известность. Но, как видите, он своего слова не сдержал, за что и поплатится, — недовольно поджал губы Дюбуа.

— Ваш человек и сообщил вам о Ришелье в ресторане? — я одобрительно хмыкнула, понимая, что и за Ришелье, и за мной следили, а я и не заметила.

— Да, и про вас он мне тоже сообщил, — улыбнулся Жофрей. — И я еще раз вас прошу, нет, я настоятельно требую, чтобы вы так больше не делали.

— Я услышала вас, — ответила я улыбкой на улыбку, прекрасно понимая, что, скорее всего, в следующий раз я поступлю так же, просто буду осторожнее. — Так это и все ваши успехи?

— Нет, не все, — Жоффрей, кажется, понял, что договариваться со мной бесполезно. — Я побывал у графа и рассказал ему всё, что мне известно.

— Зачем? — я с ужасом представила, что утром мы отправимся арестовывать графиню или графа, в зависимости от того, кто из них окажется проворнее.

— Вы не понимаете, Мари, — Жоффрей поморщился. — Это люди высшего света, и поверьте, они больше всего ценят не верность супругов, а то, чтобы те вовремя прикрывали друг друга от скандала.

— И что же граф? — я терпеть не могу фальшь в отношениях. Наверное, поэтому я и осталась одна в своем мире, потому что видела всё человеческое нутро и не питала иллюзий относительно своих ухажеров, которых в свое время было немало, пока я не прослыла прожженной стервой и карьеристкой.

— Граф попросил прекратить расследование и хотел немедленно забрать своё заявление, но, так как было уже поздно, явится в управление утром, — хмыкнул Дюбуа. — Так что можно поздравить вас с первым раскрытым делом.

— Да какое же это раскрытие? — я растерянно захлопала глазами. Для меня законченное дело — это когда оно в сшитом и пронумерованном виде, с описью и сопроводительными письмами отправляется в прокуратуру, а потом в суд. А здесь какая-то середина наполовину, а не дело.

— Главное, вы докопались до истины, — ободряюще улыбнулся мне Жофрей. — А почему это господин Анри не выходит из экипажа?

Дюбуа на ходу выскочил из нашей кареты, рванул к той и открыл дверцу. Я последовала за ним, но карета была пуста.

— Любезный, а где ваш пассажир? — Дюбуа мертвой хваткой вцепился в извозчика.

— Да давно выпрыгнул, — ответил тот растерянно. — Попросил притормозить за поворотом, а мне велел проехать еще три квартала и потом остановиться, — пролепетал возница. — Пустите, господин. Я же ничего не сделал.

— Отпустите его, Жофрей, — я положила руку на плечо мужчины. — Он не виноват. А мы опростоволосились как салаги.

Вчера Дюбуа проводил меня до самой двери этой съемной конуры, несколько раз пробурчав, чтоб я не вздумала высовывать нос до утра. Клятвенно пообещала. Куда мне! Умоталась как собака. И пусть не думает, что я совсем дурочка.

А сегодня вот он уже колотит в дверь, чтоб везти меня в следственное управление.

— И чего так рано? — я еще толком не проснулась.

— Чтоб вы, Мари, не упорхнули с утречка пораньше, — отрезал он.

— Да куда ж я денусь, — проворчала я, плетясь умываться, пока он хозяйничает у буфета. — А вы мне чего-нибудь съестного принесли? — вспомнила я, что вчера в последний раз ела на скачках, и то больше глазела по сторонам, чем ела. Ночью решила, что сон важнее, да и не было ничего в моей каморке. Так что легла голодной, и мой желудок теперь об этом вовсю вопил.