Книга Эпоха героев, страница 230 – Нира Страусс

Мэддокс вскинул бровь:

— Ты займёшься им, а мы — остальными тремястами?

— Рыжая, дай мне одно из твоих оружий.

Гвен защитно коснулась своих кинжалов с красными рукоятями.

— Ищи себе собственное.

— Это же единственное оружие из гематита поблизости, верно? — Оберон протянул руку. — Дай его. Пожалуйста.

— Заклятия не спасут тебя от того, что оно в итоге обожжёт, ты же знаешь?

Он промолчал, и Гвен, поддавшись твёрдому взгляду, протянула ему кинжал рукоятью вперёд.

Персиммон и Мидоу обступили друга.

— Подожди, Берон.

— Подумай, что ты делаешь, ладно?

Оберон бросил взгляд к решёткам и пустой дороге.

— Можете пойти со мной, если хотите. Но тихо.

И пошёл вперёд с привычной самоуверенной походкой, его длинные светлые косы скользили по спине. Его друзья без колебаний пошли за ним.

И Веледа, после секундного ступора всех остальных, тоже.

Я догнала её быстро, пока Гвен мчалась к Академии, а Абердин посылал за Братством.

— Ты понимаешь, что происходит, да?

— Я знаю, что может произойти. И если случится…

— Можно яснее?

— Нет. Я дала обещание.

Я всё поняла. Оберон и Веледа хранили секреты друг друга.

Батальон Волунда показался за Площадью Согласия. Лидера Инис Файл было легко узнать — он, как и положено, шёл впереди. На этот раз он выбрал не паланкин, а одного из крепких вармаэтских верблюдов. Тяжёлые копыта животного били по брусчатке, и звуки гулко отзывались в пустых улицах.

Они принесли с собой пустыню и бури. Песок и что-то электрическое хлестали воздух над ними. Их фейри раскрыли силы, ясно показывая, с какими намерениями пришли. И мы все знали, какой вред могли причинить Волунд и его сыновья простыми свистками.

Я заметила Рана, Сивада и Цефира сразу за их отцом.

Мы ждали их между двумя закрытыми кафе. Если в особняках по соседству оставались люди, они прятались очень тщательно. Песок царапал окна и фасады и вызывал зловещие стоны.

Каэли встала рядом со мной.

— Я могу их окружить, — прошептала она.

Я не сомневалась. Под её грудью пульсировала первозданная, сияющая магия. То, что она делала бессознательно, уже было невероятным. Вся растительность вокруг дворца обрела силу лишь от её присутствия, и я всё ещё помнила то, что она изрыгнула своим рыком.

— Подожди, — сказала я. — Похоже, Оберон решился действовать в одиночку.

Фейри вышел вперёд так же, как в Долине Смерти, когда бросил голову Дуллахана к ногам короля Нессии. Он остановился, когда между ним и Волундом осталось около тридцати метров. С этого расстояния его единственный рог выглядел тонким, жалким пальцем, указывающим в небо. Гематита на лице больше не было; я представила, что он так и не вернул его после того, как Мэддокс вышиб его кулаками.

Оберон склонил голову:

— Я сказал тебе в Анисе и повторю ещё раз: это не самая гениальная твоя идея.

Фейри не слушал его. Его глаза уставились на меня, полные ярости.

— Она, — указал он на меня, — не должна быть здесь. Её присутствие может значить лишь одно: что сам Теутус вернул её в качестве приманки.

Богини. Забавно, на что только способно сознание, чтобы оправдать себя.

— Или же на то, что твой хитроумный план провалился, — заметил Оберон.

— Моя дочь справилась.

— Но Аланна жива. А твоя дочь, между прочим, схвачена. Не плачь, уверен, мы сможем устроить так, что вы поделите одну камеру.

Лицо Волунда перекосилось. Нет, он не чувствовал печали за дочь. Только презрение.