Книга Эпоха героев, страница 233 – Нира Страусс

Поток писем, который обрушился на Веледу за один день, полностью завалил её письменный стол. Пришлось поставить рядом ещё один, чтобы хоть как-то рассортировать их.

С другой стороны, лабиринт дворцовых живых изгородей заполнили лебеди с посланиями от сидхов со всего королевства: выведывали, правда ли это, не восстановлен ли один из Дворов сидхов, окончилась ли наконец тирания Нессиа.

За завтраком Оберон явился к Веледе с вопросом о вайдеру. Напряжение между ними струилось, словно гроза на грани разряда, хотя они и пытались это скрыть. Получалось плохо.

— Они заперты по моему приказу.

— Я много лет ждал случая сразиться с ними, — заявил он, улыбаясь как безумец. — Никогда не уходили далеко от дворца и его защит, а теперь им некуда скрыться. И мне любопытно, сколько света выдержит их тьма.

Веледа уронила вилку в тарелку.

— Это опасно.

— Когда Теутус явится, у них уже не будет причин повиноваться тебе. Как и у проклятого Старого Ника, о местонахождении которого никто не ведает. Мы должны убрать их до того, как это случится. Прежде они были друи, а теперь прогнили. Они не справятся со мной.

— Почему ты так уверен?

Магия заструилась от Оберона, и каша, молоко и булочки вдруг показались вкуснее, ароматнее, нуралы в канделябрах вспыхнули ярче.

— Это твой ответ? Фокус с магией?

— В худшем случае — они убьют меня, и тебе больше не придётся меня терпеть. В чём проблема, красавица?

Реанн изящно откашлялась.

— Вам следует называть её «ваше величество».

— Тогда и она меня тоже.

— Вот ещё! — взвизгнула Вел. — Нет. Запрещаю.

Взоры всех метались между ними с живейшим интересом. Голубые глаза человеческой королевы и серебряные глаза короля фейри сцепились в немой схватке — и не было видно победителя.

Он сорвётся, ляпнет какую-нибудь глупость и всё равно сделает по-своему, — пробормотал Мэддокс в мыслях.

Это очевидно. Но получит ли он за это ещё раз по яйцам?

Очень надеюсь.

За три ночи до Самайна Каэли, Гвен, Веледа, Мэддокс и я собрались в беседке в садах королевы. Недалеко от того места, где несколько месяцев назад Бран предлагал прокатить меня и показать военные трофеи своей семьи. И недалеко от того, где он был похоронен.

Шёпот лебедей, светлячков и сверчков, аромат жасмина и жимолости убаюкивали нас, пока мы наслаждались горячим пивом и последними сладостями из Дагарта. Эпона лежала, вытянувшись, у бузины.

Словно по молчаливой договорённости, одно кресло оставалось пустым.

Я знала, что Гвен навещала Сейдж каждый день.

Что Мэддокс отправил в темницу одеяла и книги друи.

Что Хоп был куда щедрее с её рационом, чем с пайком остальных узников.

Я же, примирившись со своей тёмной частью, чувствовала себя спокойнее, не видя её и представляя, как она плачет каждый вечер перед сном. Я перестала корить себя за это и приняла: есть поступки, что не имеют прощения, и сердце моё не столь бездонно.

Гвен наблюдала, как лебединые птенцы клюют сладкие крошки под столом.

— Через год… где вы себя видите?

Все понимали, что, возможно, ни один из нас не доживёт и до следующей недели, но мы ловко обошли это молчанием.

— Полагаю, мне придётся делить кров с Мэддоксом и Аланной, — вздохнула Каэли, нарочно скорбным тоном. — Надеюсь, что жар найдх нака с годами ослабеет.

Мэддокс подмигнул.

— Не ослабевает.

— Тогда открою кондитерскую здесь, в Эйре. «Изысканное и Безделушки». Мне понравилось работать в пекарне Гримфира, хоть и недолго, — призналась она. — Если бы не пришлось притворяться глухой, многому бы научилась.