Книга По ту сторону, страница 104 – Инга Андрианова

Пустота в моей груди пульсировала в такт ее словам. У меня не было ответов на эти вопросы, и я не знала, как сопереживать. Все изреченное казалось оскорбительным. Лере нужны были слова, которых я не находила, утешение, которого я не могла ей дать. Полагалось говорить, вот только что?

Подъехало такси. Антон махнул нам из окна, мы сели в машину и тронулись с места.

— Кто позвонит? — спросила Лера.

— Я позвоню, — отозвался Антон.

— Ребята, — робко вмешалась я, — такие вещи нельзя сообщать по телефону. Старикам станет плохо, а в доме маленькие дети…

— Ника права, — кивнул Антон, — вы полетите в Москву, сообщите родителям, а я останусь оформлять бумаги. Приеду вместе с Сашкой, — тут он осекся и замолчал.

— Пусть для родителей он поживет еще немножко, — Лерин рот растянулся в гримасу, и она тихо затряслась на моем плече.

— Довези Леру домой, — попросил меня Антон, — И еще… побудь с моими.

— Зачем? Я буду им только мешать.

— Ты сейчас единственная, кто может что-то соображать. Прошу тебя, не оставляй их одних.

— Не оставлю. А как же ты? Тебе я нужней. Здесь я могу помочь.

— Здесь ты уже ничем не поможешь, — глухо ответил Антон, — Брата я сам привезу. Что бы ни случилось, не оставляй стариков!

— Я буду с ними, пока ты не вернешься.

— Ну все, пока! — он обнял меня, чмокнул в щеку.

На посадку мы шли уже вдвоем. Лера едва держалась на ногах: она все время спотыкалась и висла на мне, словно раненная. Едва добравшись до кресла, она закрыла глаза и рухнула мне на плечо. Грудь сдавило, в глазах потемнело, я поняла, что теряю сознание.

«Дыши!» — скомандовала я себе и сжала кулаки. Тупой иглой садануло в подреберье, горячим шлейфом разлилось под лопаткой. Меня качнуло, начало мутить, и я тихонько расправила плечи. Дышать стало чуточку легче.

Я начала отсчитывать минуты, в надежде на то, что рано или поздно мы приземлимся, я выйду из самолета, и глоток воздуха придаст мне сил.

Весь час меня мотало и трясло, но до Москвы я Леру довезла.

В аэропорту нас встретила Сашкина команда. Его зам и два незнакомых молодых человека без лишних расспросов проводили нас до машины. Лера мрачно оглядела встречавших и крепко стиснула мою ладонь. Я откинулась на сиденье, перевела дух: вокруг снова были свои. Боль в груди постепенно утихла, уступив место легкому саднению. Я наклонилась к Лере, вполголоса произнесла:

— Ты посидишь, а я схожу за матерью, пусть заберет детей к себе.

— Пусть заберет, — безучастно ответила Лера.

Через час мы втроем вошли в подъезд, поднялись по ступенькам, нажали кнопку лифта. Все это время Лера плетью висела на моем плече, не подавая голоса, не отвечая на вопросы. Двери лифта разъехались, я подтолкнула Леру внутрь, а следом втиснулась моя испуганная мать. Лифт тронулся, и Лера отпустила мою руку, ее лицо вдруг стало злым и отчужденным. Передо мной был совершенно другой человек, который не нуждался ни во мне, ни в моей помощи. Человек этот самостоятельно дошел до квартиры, оттолкнул меня в сторону, нажал на звонок.

Элла Ильинична попятилась, пуская в дом глашатаев смерти.

— Что случилось? Где Антон? Почему ты не с Сашей? Не молчи! Говори!

— Умер, — простонала Лера.

Элла Ильинична вскрикнула, схватилась за грудь, отступила на шаг, запрокинула голову, а секунду спустя из груди ее вырвался протяжный низкий вой. Лера с ревом кинулась на шею к свекрови. Из детской выбежал Никита, а следом показалась заспанная Женька.

— Никита, живо собирай сестру! — скомандовала я.

— А что случилось?

— Узнаешь по дороге!

Никита дернул Женьку за рукав, и они разом исчезли за дверью.

— Проверь Дмитрия Ивановича, — шепнула я матери, — Лера! В доме есть лекарства? У меня с собой только нашатырь и сердечные капли. Если нужно, я сбегаю в аптеку.

Лера отпрянула, словно увидела привидение, дико ощерилась:

— Мама, где твои таблетки?

— Там, на тумбочке, — прохрипела Элла Ильинична и махнула рукой.

Я отыскала пакет, отнесла его Лере, потом зашла в детскую, одела Женьку, проследила, чтобы Никита не возился дольше положенного.

— На выход! — приказала я.

С затравленным видом дети вышли в прихожую, остановились в растерянности.

— Дмитрий Иванович совсем плох, — сообщила мать.

— Нужен врач?

— Не знаю, он сидит и не шевелится, на вопросы не отвечает.

— У него шок. Забирай детей, уводи их отсюда!

Никита взял Женьку за руку, но та неожиданно вырвалась, подбежала к матери и уткнулась лицом ей в живот.

— Лера, выведи Женьку сама! — попросила я.

— Пускай остается, — откликнулась Лера, — Забирайте Никиту!

Никита и мать молча вышли из дома, я закрыла за ними дверь и вернулась к Дмитрию Ивановичу:

— Вам нехорошо? Дать таблетку?

Он поднял на меня глаза, болезненно поморщился:

— Нет, мне таблеток не нужно. Не хочу я таблеток.

Пришлось опять бежать на кухню:

— Мне кажется, Дмитрию Ивановичу нехорошо.

Элла Ильинична всхлипнула, убрала со лба волосы, дрожащими руками открыла свой пакет, выбрала одну из упаковок, надломила в двух местах и тяжело зашагала в комнату.

— А я сказала, выпей! — послышалось оттуда, — Девочки, дайте воды!

Мы бросились к мойке.

— Отнесешь? — спросила Лера.

— Женька отнесет, — сказала я.

Женька отлепилась от матери, обеими ручками взяла стакан и осторожно понесла его деду.

— Правильно, — кивнула Лера, — у Женьки он возьмет.

Через минуту Элла Ильинична вернулась на кухню.

— Теперь ты, — она взяла со стола упаковку, надломила ее и протянула Лере.

— Зачем? — удивилась та, — У меня ничего не болит.

— Выпей, а то сойдешь с ума. На дворе ночь, ее нужно как-то прожить.

Лера послушно положила таблетки в рот.

— Завтра купим еще, — выдохнула Элла Ильинична и следом за Лерой проглотила оставшиеся две таблетки, — Дмитрий, укладывай Женьку! — крикнула она, — Пусть займется ребенком, чем сидеть как истукан.

К утру мы все разбрелись по кроватям. Под Лерину возню и тяжкие вздохи я провалилась в зыбкий сон, но кресло было тесным и бугристым и, измаявшись вконец, я поползла на кухню.

— Ничего не готовь! — просипела Лера, — Мама встанет, приготовит.

— Пускай поспит, — удивилась я.