Книга Порченый подарок, страница 176 – Галина Чередий

— Значит, будут донесения, —веско сказал предводитель.

— Но… — Наверняка только Инослас знает, как они должны быть составлены и зашифрованы.

— Не твоя то больше забота, Ликоли, — отрезал супруг, поднимаясь вместе со мной. — Ты мне ее доверила, мне дальше уже над этим и работать. Давай тебя в порядок приведем и пойдем узнаем, что это еще в моем собственном доме задумано нечистого.

Возражения и доводы испарились, внутри стало так легко, будто кто-то вынул из груди тяжелый камень. Не кто-то. Мой Бора.

Когда мы наконец покинули комнату, к моему облегчению оказавшейся при внимательном рассмотрении все же ничьей, то мне сразу пришлось сильно смутиться.

— Нечего тут шастать! — услышала я низкий голос Вада от той самой двери, через которую мы ввалились с улицы. — Погуляйте еще чуток.

Седоватый воин стоял там и никого не впускал в коридор, а в противоположном его конце, что вел в дом, прислонился плечом к стене другой крупный анир, явно для той же цели. Замечательно, хоть послушать нас с мужем никому, кроме разве этих двоих и, возможно, рунигу в его комнате, не удалось, но все равно все домочадцы в курсе, чем таким мы занимались с предводителем, не в состоянии даже до супружеской спальни добраться.

— Сопишь ты да краснеешь так забавно, жена моя, — прошептал мне на ухо Бора, обдав жарким дыханием. — Привыкай, всем тут понятно, что мужчина может в любой момент ополоуметь от страсти к своей женщине. Никто у нас за это не осудит и косо не посмотрит.

Насчет что не осудит никто он, конечно, ошибся. Краткий взгляд Иносласа был полон такой злой насмешки, что мои плечи зябко передернулись.

— Тебе есть что мне сказать, — предводитель не спрашивал, а утверждал.

— Мне всегда есть что сказать кому бы то ни было, — любое выражение пропало с бледного лица рунига, он почтительно наклонил голову, но цепкий взгляд скользнул теперь по моей шее и вороту платья.

— Воин, смотри на меня, не на жену мою.

— Прошу простить, онор Бора, но мое беспокойство о крессе Греймунне сильнее моих хороших манер.

— Мы оба знаем, что сильнее твоих манер, и это совсем не беспокойство, — мой супруг тоже придерживался в высшей степени безэмоционального тона, и лишь волны его той самой странной внутренней мощи наполнили воздух напряжением. — И если до сих пор я снисхожу до того, чтобы не замечать запах, что так густо витает вокруг тебя, это не значит, что так и будет продолжаться, особенно если ты вдруг начнешь позволять себе на что-то надеяться.

Я недоуменно покосилась на Бора. О чем речь? Для него настолько очевиден враждебный настрой Иносласа, что он, что называется, чует опасность в воздухе? Он его почти впрямую предупреждает и не пытаться даже предпринимать нечто дурное?

— Беспочвенные надежды уместны лишь для юнцов или глупцов, — равнодушно ответилруниг, — взрослый мужчина не станет тратить на это время своей жизни.

— Искать почву или же даже пробовать создать ее — вот где была бы глупость, и как хорошо, что ты достаточно умен, чтобы ее не делать. Ведь так?

Они уставились в глаза друг другу, оба с лицами, словно вырезанными из камня, ни единый мускул не дрогнет, и мое удивление стремительно росло из-за затянувшегося молчания Иносласа. Для чего он испытывает терпение предводителя, ведь не может не ощущать эту быстро сгущающуюся угрозу, буквально осязаемо повисшую в комнате. И почему мне начинает казаться, что их безмолвный визуальный поединок сейчас не совсем касается тайных шпионских замыслов Иносласа и однозначного запрета Бора искать пути их осуществления, а есть еще что-то. Мне даже собственное здесь присутствие почудилось не совсем уместным, будто оно мешает произойти чему-то окончательному, чему все равно придется случиться рано или поздно. Я сглотнула, и звук вышел каким-то неожиданно громким в искрящей тиши, вернув внимание обоих мужчин ко мне.