Книга Порченый подарок, страница 172 – Галина Чередий

— Что же сотворил! — вывело меня из волшебного оцепенения восклицание Бора. — Набросился на тебя… Больно, Лепесточек? Нельзя ведь с тобой так! Ты же у меня… Простишь ли?

Я уставилась в его еще потное и отмеченное печатью недавнего удовольствия, но уже встревоженное лицо и разгладила собравшиеся на лбу морщинки подрагивающими пальцами. Пресветлая, ну до чего же у него яркие глаза, просто невыносимо голубые: смотришь — и в груди тянет, едва ли не болит, но так приятно.

— У того, что было сейчас, есть название? — спросила, прочистив чуть саднящее горло. Ох, меня наверняка весь дом слышал!

— У того, как я накинулся на тебя, как одичалый, потому что вижу — и разум долой? — ворчливо ответил супруг, целуя мои пальцы и упорно продолжая хмуриться. — Если и есть, то оно точно не из числа хороших.

— А жаль, потому что мне понравилось, и я не против, если так и дальше будет, — не смогла я удержать расползающиеся в улыбке губы, а светлые брови Бора взвились вверх. — Это было как волшебство: никаких мыслей и сомнений, раз — и вот уже летишь.

— Жена моя, — простонал предводитель, опуская лицо в изгиб моей шеи, и все его огромное тело содрогнулось. — Что ж ты такая… Жизнь ты моя и погибель медовая.

Мы полежали несколько минут, и я наслаждалась ими несказанно, но вечно же так продолжаться не могло. Влага на бедрах и скомканная и перекрученная одежда начали причинять дискомфорт, хотя тяжесть, пусть и неполная, моего могучего мужа, прижимающаяся сверху, была необыкновенно приятна. Я поерзала, и Бора тут же вскинулся, глядя озабоченно.

— Погоди, не вставай, я сейчас все в порядок приведу, да и голова у тебя закружиться может. — Он вскочил, опустил глаза прямо к моим бесстыдно раскинутым пока ногам, шумно потянул носом, мотнул головой и сделал несколько порывистых шагов к дверям, выглядя при этом слегка ошалевшим, но потом резко остановился. — Ты почему раздетой прибежала, Ликоли? Я, дурень, и не спросил даже, увидел — и мозги отшибло.

Я вздохнула из-за необходимости возвращаться к насущным и неизбежным темам после столь недолгого прекрасного отвлечения и села.

— Я хочу знать всю правду о метке, Бора, сейчас и именно от тебя, ни от кого другого, — сказала торопливо.

— Ликоли…

— Так нужно, супруг мой, — нажала голосом, давая понять, что не время спорить. —Веришь мне?

— Верю, Греймунна, но и меня пойми. Неволить тебя хоть в чем-то мне сердце выворачивает, но потерять, отпустить — это и вовсе сразу его остановит. — Бора вернулся и сел рядом.

Я посмотрела на него, в окно, за которым стал падать снег огромными пушистыми хлопьями, вдохнула поглубже не столько воздух, сколько все свои страхи, переживания, сомнения, что жили на поверхности и прятались в глубине, и, вернув взгляд к его чертам, выдохнула их прочь, решаясь.

— Ну и не думай, о том, чтобы отпустить, ведь я сама покидать тебя не хочу.

Уверена ли я до конца? А кто мог бы? Я уже не та наивная Греймунна, что сорвалась из дому за Алмером, свято веря, что впереди только радость, легкость, наслаждения и счастье во веки веков до последнего вздоха и с ним одним. Теперь я знаю, что ничего нельзя предвидеть наперед, но это не должно мешать надеяться, боязнь дурного потом не должна мешать жить сейчас. И пусть это снова беспечность и недальновидность с моей стороны, но моя душа тянется к Бора, она отчаянно желает верить, что он согреет, защитит, пожалеет, сбережет и будет так делать все время. Так почему я должна слушать не свою душу, а чужие слова да страшные посулы о будущем? Да, Бора изначально не выбирала. Да, боялась, не хотела. Да, едва ли ведаю что о нем, но теперь он мой и от него сама не откажусь.