Книга Порченый подарок, страница 139 – Галина Чередий

— Ну же! — прикрикнул на них Ронра, и мне почудились азарт и нетерпение, сродни моим, в его голосе.

Ребят как ветром сдуло, и скоро путь на улицу был свободен.

— Погуляешь и сам на место зайдешь, как велю! — твердо заявила я дикарю. — За это еще угощу. И завтра приду. А станешь баловать и упрямиться — стоять тебе опять здесь в тоске.

— Будто бы он тебя понять может! — с легкой насмешкой заметил позади меня Ронра.

— А вот и поглядим, — кивнула я, открывая нижнюю часть двери и отошла, стараясь не выдать предательскую дрожь в своих коленях.

Конь невыпрыгнул, едва увидев путь к свободе, чего я вполне ожидала. Нет, он опустил гривастую башку, понюхал воздух у пола, будто еще решал, заслуживает ли тот доверия, или просто желал показать, что это не с моего позволения он выходит, а потому что сам так захотел.

— Вот наглая морда! — восхищенно прошипел Ронра.

Помедлив еще немного, вороной важно вышагнул наружу и сразу весь подобрался, подтягивая живот, нарочито напрягая все мускулы и изгибая мощную шею. Переступал он пружиня, словно не шел, а вытанцовывал, издавая при этом утробные резкие звуки, напоминающие отрывистые глухие порыкивания. В общем, к моей радости, вел себя как любой нормальный, не утративший духа и природных инстинктов жеребец, оказавшийся перед взглядами десятков кобыл. С достоинством, граничащим с откровенным высокомерием, он преодолел весь срединный проход конюшни и, лишь очутившись под открытым небом, сорвался. Как брошенный сильной рукой камень, он метнулся по выгульному загону, остановившись только когда уперся мускулистой грудью в толстые жерди, и на секунду показалось: сейчас он приналяжет на них — и дерево не выдержит его напора, и тогда у меня точно будут неприятности, если его, ошалевшего от воли, придется ловить по всей городьбе. Но дикарь не попытался вырваться, он просто начал носиться кругами, резко и непредсказуемо меняя направление, мотая головой, взбрыкивая по-всякому, хвост и давно не чесаная грива развевались, из дергающихся ноздрей валил пар, копыта врезались в утоптанную землю, как будто он намеревался проломить ее поверхность. Он бушевал и играл, а я подзуживала его свистом и криками. Развернувшись, конь понесся в нашу сторону, как если бы собирался сшибить, Ронра ухватил меня, но я отмахнулась, потому что знала все эти замашки.

Остановился вороной, когда между нами осталось расстояние меньше протянутой руки, всадив передние копыта с силой в землю, и посмотрел в глаза, потом встряхнул гривой и, крутнувшись на месте, опять понесся в дальний конец загона.

— Ну и чему ты улыбаешься? — раздраженно спросил мой нянь.

— Он пошутил, вот и улыбаюсь. Если уже шутит, то, думаю, мы с ним сладим.

— Шутит, — недоуменно мотнул головой Ронра. — Вот такого мне еще слышать не случалось.

— Что за хозяин был у него прежде?

— Один из предводителей Свирепых, — ответил онвроде как нехотя, отвлекая мое внимание от ликующего красавца.

— Никогда о них не слышала. Они… такие же как… вы? — Я тут же укорила себя за чрезмерно прямой и бестактный вопрос.

— Имеешь в виду, есть ли у них зверь, как и у нас? — Ронра уставился на меня прямо с легким оттенком вызова, словно готовясь принять на себя атаку моего отторжения, но я глаз не отвела, давая увидеть то, что творилось у меня внутри на самом деле: замешательство, страх, но и потребность понять, найти точку опоры в открывшейся для меня прежде незнакомой жизни.