Книга Ты вернешься!, страница 75 – Галина Чередий

— То есть у нас все получилось, и ты справляешься с моим озверением?

— Мне не пришлось тебя подавлять. Это как раз ты даже в шкуре нахально контролировал меня, запрещая отвлекаться хоть на что-то.

— Ну, все правильно. На двух я ногах или на четырех, смотреть ты должна только на меня, как и я на тебя. А то уставилась на того хмыря полуголого.

Я припомнила, что один из парней действительно как раз решил устроить полуночное купание, рисуясь перед остальной компанией.

— Надо же, ты в самом деле все помнишь, — поразилась я.

Неужели Рус действительно прав во всем, и в наших летописях отображена отнюдь не правдивая информация, как она есть, а исключительно самые худшие и неудачные случаи обращений? Но почему-то же было к этому негативное отношение, и ни о каком автономном существовании обращенных без контроля хранимых Луной и мысли не допускалось, и принято было без раздумий и сомнений уничтожать таких, если случайно они попадались. Ну, не могло же это стать строжайшим законом, неизменным, насколько мне известно, всю историю нашего существования. Хотя… так ли много мне известно?

— А то! Я эту ночь и при смерти вспоминать буду. Это же был наш первый раз по-зверски.

— У нас говорят — в истинной форме. Хотя это не совсем наш вариант, — поправила его и прикусила краешек уже своей губы, осознав вдруг со всей четкостью, чему моя животная половина позволила между нами случиться этой ночью и какие могут быть последствия.

— Пофиг, как это правильно называть, главное, что наш вариант вышел просто охрененным. Много мы с тобой уже перепробовали, но это было нечто абсолютно новое для меня.

— И для меня, — не стала скрывать я.

— Серьезно? — Рус весь напрягся надо мной, и поймал мой взгляд своим, цепким и быстро темнеющим от накатывающей лютой похоти,о которой мне откровенно вещала и реакция его тела.

— Да.

— Значит это мое… наше… Больше никому и никогда, детка… Слышишь? Наше навсегда…

***

Я очень сомневалась, что Георгу удастся полностью скрыть от отца мое столь долгое отсутствие на территории стаи, морально готовилась к родительскому гневу и требованиям отчитаться, где меня носило семь суток. Однако, Гера перехватил меня на дальних подступах к одной нашей тропе для патрулирования и преградил дорогу, вынуждая обернуться и оборачиваясь сам.

— Привет! Все плохо? — спросила, едва обретя способность говорить.

— Здравствуй, Рин! — ответил друг, окинув меня быстрым настороженным взглядом. — Насколько мне известно — в стае все в порядке. А ты как?

“Я — счастлива” едва не выпалила в ответ, но сдержалась.

— Я тоже в порядке. А почему ты тогда меня тут встречаешь?

— Потому что твой отец уверен, что мы с тобой отправились в дальнюю разведку и заодно набегаться вволю по лесам на время полнолуния.

— В дальнюю разведку?

— Ну да. Ты же сорвалась без всяких объяснений, что я мог еще придумать? Прим Эдгар же в курсе, что ты переживала насчет разгрома Рахам и испытывала некоторые сомнения, вот я и использовал это как объяснение твоего желания изучить тщательно дальние окрестности. У него на это не попросила разрешения, ну так он бы запретил. А так прямого запрета не было, я тебя прикрываю и вся остальная стая не в курсе твоих “причуд”, — пояснил друг с улыбкой.

Все же Гера замечательный. С малых лет моя опора, преданный друг, готовый прикрыть без лишних вопросов, без чтения мне нотаций, упреков и критики.