Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 251 – Анна Гращенко

– Я скажу им, – Фима успокаивающе погладила Жанну по плечу. – Возьму удар на себя. Саша, подожди здесь, пожалуйста.

Александр замер на полушаге – он собирался сопровождать её каждую секунду этой ночи. Однако не было повода сомневаться в том, что Фима настроена серьёзно, п потому он лишь крепко сжал её ладонь, проникновеннозаглянув в глаза, и отпустил. Аметист Аметистович же пошёл следом, а на полпути преградил Фиме дорогу:

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил он шёпотом. Так, чтобы никто другой его не услышал.

Фима молча покачала головой – тоже незаметно, едва уловимо. Со стороны показалось бы, что они просто обменялись долгими взглядами, но девушка могла поклясться, что прямо у неё на глазах лицо Аметиста Аметистовича испещрило несколько глубоких морщин. Не требовалось ни магии, ни владения секретами колдуна, чтобы понять, что в этот момент он испытывал чудовищную боль. Однако он отказался от уговоров, крепче стиснул челюсти – настолько, что заходили желваки – и шагнул в сторону, пропуская Фиму.

Подойдя к Бологовым, она присела на корточки и потянулась к плечу Красибора. Он вздрогнул и отстранился, глаза его были широко раскрыты, а губы наоборот почти исчезали от того, как сильно он их сжимал.

– Уже? – спросил он почти неслышно, и Фима медленно кивнула.

Бажен наблюдал за их диалогом с глубочайшей тоской. Меж его бровей залегла тёмная морщина, всё лицо осунулось, одрябло. Белки глаз покраснели так, будто кто-то насыпал в них песка и потёр. Мужчина стал похож на живого мертвеца, и Фима на мгновение испугалась, что они упустили время, ведь иллюзия моря и прохода над его тёмными водами уже совсем пропала. Что если они были слишком медлительными, и призраки уже прорвались к живым и начали свою жатву? Фима едва заставила себя повернуться к лучу энергии: шея будто онемела, насаженная на ржавые шарниры. Но, к счастью, она разглядела за дымкой лица мертвецов, которые по-прежнему были заперты на своей стороне. На всякий случай она спросила у Красибора:

– Ещё не началось?

Он понял её с полуслова и, обменявшись взглядами с гидрой, ответил хрипло и глухо:

– Нет, врата ещё держатся.

– Это хорошо. Но время на исходе, – она помолчала и добавила. – Мне жаль.

Бажен протянул руку и с нежностью коснулся щеки девушки самыми кончиками пальцев:

– Нам тоже, дитя. Спасибо.

Фима не посмела шевельнуться: ни отстраниться, ни прижаться крепче. Она не знала отцовской любви и растерялась, видя её пример. С удивительной лаской Бажен Бологов смотрел и на своих детей, и на жену, от которой натерпелся не меньше, а может и больше других, и на Фиму, которая принесла ужаснуювесть: пришла пора прощаться с его мальчиком снова. И всё же он был благодарен за эти короткие минуты единения и семейной близости. Чего не скажешь о его супруге.

Милица вцепилась в сына так крепко, что казалось, даже впятером её руки было не разомкнуть. Она стала похожей на каменное изваяние: будто за ночь прошли сотни тысяч лет, превратившие её в окаменелую фигуру, жизни в которой давно нет. Бажен пытался говорить с ней, а когда понял, что это бесполезно, потянул одну из её рук в сторону, но безуспешно. Красибор тоже предпринял попытку, но ни единых мускул в теле его матери не дрогнул. Он даже проверил, дышит ли та – и она дышала, хотя, казалось, могла прекратить делать это в любой момент.