Книга Невидимый враг, страница 9 – Анна Снегова

Уютное потрескивание пламени. Шипящий жир на углях. Посвистывание… Какого беса он на моей кухне готовит, меня оттуда предварительно выжав, и ещё и свистит, как у себя дома⁈

Зачем-то нервно приглаживаю волосы. Переплетаю косу. Умываюсь, поплескав на ладони из кувшина на подоконнике. Вода ледяная, от этого мёрзну ещё сильнее. Снова плотнее запахиваю шаль.

И застываю в испуге, когда дверь медленноотворяется.

— Молодец, что отказалась. Мне досталось больше. Не скажу, что наелся… но за косулями бегать как-то было лень. Не до конца ещё восстановился. Надо выспаться, пожалуй!

И не удостоив меня даже взглядом, котяра наглая гибким движением укладывается на мою постель.

Мою! Постель!

Разлёгся ровно посередине, потянулся сладко так, до хруста костей, и закрыл глаза, подложив руки под голову.

От наглости такой сначала я решилась дара речи. Потом поняла, что взрываюсь.

— То есть… предлагаешь мне уйти, да⁈ Из собственной спальни⁈

— А это как тебе заблагорассудится. — Котяра приоткрывает один глаз, в хитром прищуре мелькают серебряные искры. — У меня-то есть предложение получше. Но ты почему-то отказываешься.

— Ну… это уже… ни в какие ворота!! Вот и отлично! Вот и спи! А завтра… чтоб…. духу твоего здесь не было! Я уж на кухне как-нибудь. На половичке, у печки… да где угодно, лишь бы не видеть твою нахальную физиономию!!

От злости не сразу замечаю, что перешла на недопустимо фамильярное «ты». Но мне всё равно уже. Пусть попробует только завтра не убраться отсюда! Даже моё безграничное терпение и не менее безграничное сострадание такого не вынесут.

Веником отсюда вымету.

О том, что будет, если кот не захочет выметаться, решаю пока не думать.

Разворачиваюсь на замерзших пятках и решительно топаю к двери.

Ох, а надо было медленно и осторожно, не делая резких движений. Какая же я дура, что забыла!

Догоняет в два прыжка, хватает, прижимает к себе. И тащит — понятно, куда. Брыкаюсь, как будто от этого зависит моя жизнь. С нулевым, конечно же успехом. Вон у зайцев несчастных так же примерно получилось, когда горло им перекусил одним укусом.

— Да стой ты… бешеная, — ворчит на ухо темнота. Как назло луна ушла за облака, и в комнате стало темно, хоть глаз выколи. — Идём досыпать, рассвет скоро. Донимать не буду, просто согрею. Вся как ледышка.

Затихаю обречённо. Лапы тут же перехватывают поудобнее.

— Точно не будешь? — спрашиваю недоверчиво. И правильно не доверяю, потому что мурчание кошачье хитрющее слишком. И довольное подозрительно — ещё больше, чем когда зайчиков бедных слопал. И лапам этим не доверяю тоже. Потому что, когда держат так, и прижимают вот эдак, тоже доверия не прибавляется совершенно.

— Если не станешьтрепыхаться и сбегать, — задумывается ненадолго темнота. — Но ты уже поняла, чем это заканчивается?

Кажется, вариантов у меня никаких.

Меня подхватывают на руки, жмурюсь от секундного ощущения полёта… потом небрежно плюхают на постель, вжимают в мягкую перину.

Как только могу двигаться, отворачиваюсь, отползаю подальше, сворачиваюсь в комок, радуясь, что шаль хотя бы осталась… её тут же с меня сдёргивают и отшвыривают куда-то.

— Эй! Я же замёрзла! — возмущаюсь было. Но возглас возмущения застревает где-то внутри, потому что сзади ко мне всем телом прижимается большое, горячее, дышащее… пахнущее тем самым запахом, от которого мутнеет в голове и путаются мысли.