Книга Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена!, страница 15 – Анна Кривенко

— Это так, — процедил Себастьян сквозь зубы.

Годфри качнул головой:

— Неужели у вас так плохо идут дела, что ваша супруга вынуждена носить столь древние наряды?

Муж не ответил, а я позволила себе лёгкую улыбку:

— Некоторые вещи, милорд, выдерживают испытание временем, как и люди. Это платье получило второй шанс на жизнь с моим приходом в эту семью. Пусть это будет во славу памяти о матушке…

И снова удивление и одобрение во взглядах. Во всех взглядах, кроме одного…

Дверь за последним гостем закрылась с глухим стуком. В холле воцарилась напряжённая тишина, и я почувствовала, как тянущаяся весь вечер ниточка напряжения наконец-то оборвалась. Я сделала шаг назад, поправляя складки на платье.

Себастьян стоял рядом, по-прежнему изображая спокойствие, но я чувствовала его ярость, как чувствуют приближение грозы.

Мы с ним вышли проводить лордов, как положено достойной семье, но в этой «семье» на самом деле не было ни достоинства, ни уважения, ни благородства. Себастьян игнорировал меня весь оставшийся вечер. А когда лорды начали любезно прощаться со мной, до скрежета сжал челюсти.

Когда дверь закрылась, он развернулся. Лицо, которое ещё минуту назад сохраняло показное равнодушие, теперь стало гневным, искаженным: лживая маска была сорвана.

На меня обрушился шквал ярости.

— Ты! — прошипел он, делая шаг вперёд. — Устроила жалкое представление, монастырская крыса?

Его рука взлетела так быстро, что я даже не успела вздрогнуть. Звонкий удар пришёлся на щёку, и боль сразу вспыхнула огнем. Я зашаталась, хватаясь за стену, и тут же почувствовала солёный привкус во рту.

Щека горела. Невиданный гнев — не страх, а именно гнев — наполнил душу до краев, заслоняя боль. Я прижала руку к лицу, чтобы удержать дрожь, но сами собою вырвались слова:

— И это всё, что вы можете, Себастьян? — произнесла дрожащим от негодования голосом. В нём было столько ярости, что я саму себя не узнавала. — Бить женщину? Это ваш единственный способ показать силу?

Глаза Себастьяна хищно сузились.

— Думаешь, ты сегодня победила? Думаешь, они слушали тебя, потому что были восхищены? — он схватил меня за плечо, сжав так сильно, что я вскрикнула. — Ты выставила меня дураком перед ними, Делия!

Я вскинула голову, хотя боль от его хватки почти затуманивала разум.

— Вы сам выставили себя дураком, Себастьян, — выдохнула я, чувствуя, как отчаяние обжигает горло. — Сначала своей ленью, потом безразличием. Разве это я сама по себе решила сидеть за столом в платье вашей матери? Или я первая начала разговор с лордами о политике?

— Замолчи! — зарычал он, дёрнув меня ближе к себе. Его лицо оказалось так близко, что я видела напряжённые жилки на его шее.

— Почему? — продолжила я, не контролируя себя и совершеннонаплевав на последствия. Не даром монахини пророчили мне короткую жизнь с таким характером. — Потому что правда режет слух? Или потому, что я оказалась не такой глупой, какой вы надеялись видеть свою жену?

Хватка мужа усилилась, а я судорожно попыталась вырваться.

— Я ещё не закончил, — прошипел Себастьян, наклоняясь ближе. — Я предупреждаю тебя в последний раз: знай свое место, Делия! Жена должна быть скромной…

— Вы бы лучше нашли мне платье поскромнее, Себастьян, — выдохнула я, и голос мой дрогнул от возмущения. — А то это слишком бросается в глаза своей нищетой…