Книга Магические приливы, страница 68 – Илона Эндрюс

Сокровище действительно не хотело, чтобы я его игнорировала. Я хотела продолжать смотреть на него. Я хотела нырнуть и прикоснуться к этим блестящим жёлтым монетам. Почувствовать, как металл трётся о подушечки моих пальцев.

Аарон, видимо, смотрел на него точно так же. Он мог видеть его, но не мог прикоснуться. Три года он смотрел на него. Должно быть, это медленно сводило его с ума.

— Аарон часто стоял прямо здесь, не так ли? — спросила я.

— Он часами смотрел на него, — сказала женщина с дерзким взглядом. — Наблюдал за нами, пока мы плавали туда-сюда, пытаясь принести ему золото. Ублюдок.

Я была права. Мэнаннан проклял Аарона за то, что тот осмелился прикоснуться к его ребёнку, и использовалдля этого золото. Неудивительно. Он делал это и раньше. Однажды он соблазнил Кормака мак Арта, верховного короля Ирландии, серебряной ветвью с тремя золотыми яблоками, и Кормак так сильно захотел её, что отдал Мэнаннану свою дочь, сына и жену, лишь бы завладеть ею.

Это была адская ловушка. Мэнаннан, должно быть, разорвал ткань мира, соединив это место со своим побережьем, где его силы были сильнее всего. Он бросил сундук на своей стороне портала, полностью в своей власти и в своих владениях, а затем велел Аарону забрать его сокровище.

Золотой клад сверкал. Он был источником магии, который удерживал портал открытым. И каждый раз, когда кто-нибудь смотрел на него, Мэнаннан получал немного больше силы.

Потому что люди не просто смотрели на него — они жаждали этого.

Аарон хотел завладеть им, пленники хотели унести его, чтобы заслужить свободу, и все они невольно поклонялись Мэнаннану каждый раз, когда подплывали к нему. Его собственный генератор веры.

Это было не просто коварство. Это было макиавеллевское коварство.

Он совсем не захочет отказываться от этого.

— Ты можешь разорвать её? — Дерзкая женщина показала мне свою цепь.

Я покачала головой.

— Но я видела тебя. Мы все видели, как ты…

— Аарон был прав. У меня много магии, — сказала я. — Меня очень трудно сдерживать. Туата Де — хитрые и злобные. Они никогда ничего не делают просто так. Перерезать цепи — очевидное решение, и Мэнаннан предусмотрел бы это. Если я попытаюсь разорвать цепи, это может убить тебя.

Ее лицо исказилось.

— Так что же нам делать? — спросила девушка.

Потребовалось некоторое усилие, чтобы отвернуться от сокровища.

Я вернулась к сцене и запрыгнула на нее. Пять золотых монет лежали на полу, куда они упали, когда я разорвала свои цепи. Пять монет, но девять ныряльщиков.

Я посмотрела на старика, который всё ещё стоял на коленях, уткнувшись лбом в плитку пола. Он не двигался.

— Ты.

— Гарви здесь! — провозгласил он.

— Принеси мне остальные монеты. Все до единой. Я уже отрубила сегодня две головы. Не заставляй меня делать это в третий раз.

Он поднялся на ноги и бросился прочь.

Я вернулась к телу Аарона, достала нож и отрезала кусок его мантии с карманом. С помощью ножа я положила монеты в карман. Я не хотела их трогать.

Старик вернулся,пыхтя, и поставил передо мной маленький деревянный сундучок. Я открыла его. На синем бархате лежало ещё семь монет. Я повернулась к пленникам.

— Вас девять.

— Костя, Чанди и Эри не дожили, — сказала молодая женщина. — Аарон иногда выходил из себя.

Мне надо было их освободить. Чего бы это ни стоило.