Книга Крепостная, страница 34 – Марьяна Брай

— Барыни какие-то. В карете приехали. Забыл я, как зовут-то. Сказали мне, а я, пока бежал, все забыл! – Фирс мял в руках шапку, а с шубы начинало капать на светлый половик.

—Веди гостей, - барин, вздохнув, встал. Я подала ему трость.

В гостиную ввалились две женщины. Благо работница в прихожей помогла им раздеться. Они важно вплыли в шикарных, словно собирались на бал, платьях.

— Осип Германович, как же я рада вас видеть! – замельтешила та, что постарше. Лет ей было примерно как барину. Полноватая, но не толстая. Морщин на ее лице почти не было, и это позволяло считать ее моложе. Но руки и шея их обладательницы меня никогда бы не обманули.

— Лукерья Митревна, душенька, - баюном замурлыкал наш барин и пошел навстречу, - это как же вы изволили зайти на огонек? Чему я обязан таким гостям?

— Решила, раз вы сами не зовете, надо идти! - Лукерья имела шикарный бюст, наваливающийся на корсет, но шею и декольте закрывало кружево платья. Она знала, что можно и что нельзя. Часики на запястье, небольшой, но явно золотой гребень в волосах, чарующий взгляд – все это выдавало в ней модницу и бывшую красавицу.

— Простите, душенька, но пока я в трауре. Да и здоровье, знаете ли… подводит… решил не докучать своим кислым видом, - барин, пока его знакомая фыркала над его самооценкой, указал мне принести чай и все к нему.

Когда я вошла за Фирсом, несущим самовар, Лукерья всплеснула руками:

— Ой, все никак не привыкну, что у вас по-деревенски, а Лидия тоже так любит, правда, Лидонька? – Лукерья повернулась к женщине, пришедшей с ней.

Я наконецрассмотрела вторую гостью, и она мне откровенно не понравилась: светлые с проседью волосы, узкое, будто изможденное лицо, тонкие, туго сомкнутые губы. Платье вишневого цвета с воротником под горло, черное кружево, где надо и где не надо. Она походила на вдову с большим стажем.

— Правда, Лукерья Митревна. Правда! —только и сказала бледная Лидия. Эмоций ее лицо не выражало совсем. Статуя, а не женщина.

Они точно не были подругами. Яркая, живая, гомонящая, темноволосая, хоть и тоже с проблеском седины, восхищенная всем Лукерья, была антиподом Лидии. Такие редко дружат. Ну, или дружат тогда, когда это необходимо.

— Рад, что вы зашли. Только коли знали бы, что будут такие гости, то и стол бы собрали по…. – начал было барин. Но Лукерья тут же перехватила бразды правления в свои руки и даже чай бросилась наливать барину сама. Подавала все Лидии, чтобы тот получил и чай, и варенье из рук гостьи.

И тут мне стало все понятно: это очередное сватанье!

Река Урляда, впадающая в великолепный могучий Урал, покрытая льдом, стала любимым местом для игр детей. А я старалась встать утром пораньше, переделать все дела и до того, как Осип Германович выйдет из своей комнаты, облаченный в тяжелый теплый халат, нагуляться и надышаться морозным утренним воздухом. По тропам, натоптанным вчерашними детскими хороводами, можно было дойти до другого берега. С него наше поместье выглядело просто огромным. Находясь среди построек, казалось: вот оно всё, прямо перед твоими глазами. И только глядя с противоположного берега, можно было осознать весь масштаб усадьбы.

Привычка просыпаться рано пришла с возрастом, когда мои сынишки уже сами поднимались по звонку будильника. Видимо, наступил тот самый момент, когда сладкий сон перестает быть милым спутником, отпускает тебя даже в дни, когда ничего не запланировано. До этого я вставала тяжело, нехотя. А сейчас, как только я открывала глаза, на меня снисходило счастье: впереди новый день, новые люди, новая глава жизни.