Книга Мой неласковый Муж, страница 60 – Екатерина Ромеро

И все же мне пришлось поломать себя еще больше, потому что я не знал банальных вещей, мне пришлось снова вспомнить тот ад, который я пережил, — и это было сродни открытому перелому. Во всем теле.

Как оказалось, боль никуда не прошла, я просто ее законсервировал, и стоило Кэрол копнуть немного глубже, меня снова тошнило от отвращения к самому себе.

Я бывший раб, и это не простуда, которую можно полечить. Это всегда будет со мной, Кэрол только подтвердила мои опасения. Все, что я могу, — научиться жить с этим, принять это, а не отрицать, как я делал раньше.

Я бы и дальше ходил с «завязанными глазами», но Еся требовала предельной честности, и я был с ней честным до того момента, пока мог.

Я все еще ей не открылся, потому что мне банально стыдно показать себя без прикрас, ведь там нет ничего прекрасного. Там ее самый нелюбимый цвет — черный. И я живу в этом мраке уже очень давно.

Еся всегда была тем лучиком света, который освещает мне дорогу. Она избавила меня от мрака, а без нее я снова опускался туда, откуда так старался сбежать.

* * *

«— Тебя кормят, тебя никто не трогает. Так чего ты боишься?

— Вас.

— Что во мне тебя пугает больше всего, рабыня?

Мельком на него смотрю. Передо мной высокий черноглазый дьявол с кнутом в руке. Хороший вопрос, но я не знаю, как на него ответить так, чтобы не остаться потом без головы.

— Ваш шрам. И… ваши руки, — говорю честно. Я не умею врать».

Я боюсь выйти из комнаты, потому что там Он. Кэрол ушла, и я снова осталась наедине с Монстром.

Я прекрасно помню, как он наказывал меня, как порол, как делал больно, но вместе с тем я уже вспомнила, что сама просила Армана быть со мной. Он меня ни разу не насиловал, это я всегда к нему лезла, я хотела его. Он лишил меня девственности только потому, что я об этом его попросила.

Я помню, как признавалась Арману в любви, я так надеялась, что это взаимно, а теперь даже не знаю. Зачем он все это делал? И еще у меня просто не сходится тот последний наш день.

Монстр же меня отправил в Халифат, он не менял решение, тогда почему я все еще жива? Я вообще этого не понимаю.

Вздрагиваю от скрипа двери. Арман входит, ставит поднос с едой на край дивана.

— Поешь.

— Не то выпорешь?

— Не то ты упадешь в обморок от голода.

Я вижу мясо с рисом. Мой Монстр всегда любил простую еду, и я тоже уже ее люблю.

Я не вижу в нем агрессии, хотя прекрасно знаю, что этот зверь опасен. Он может напасть в любой миг.

— Ты меня боишься, я знаю, но я не причиню тебе вреда, девочка.

— Как я могу тебе верить? Ты меня отдал Роксу, не оставил мне и шанса. Наверное, добрые люди меня спасли, потому я выжила.

Арман подходит к окну, складывает руки на крепкой груди.

— Да, я отдал тебя Роксу и поехал в аэропорт. Ты знаешь, почему я так поступил.

— Да, ты хочешь мести, тогда почему я здесь? Как так вышло?

— Я изменил решение насчет тебя.

— В смысле?

— Я развернулся тогда и поехал за тобой. Авария была подставной. Я сам ее спровоцировал. Ты не помнишь, потому что была под препаратами. Рокс погиб при столкновении, а я забрал тебя и увез оттуда.

— Так это ты меня спас. Почему, Арман?

Он молчит, а я вытираю слезы. Как бы я хотела, чтобы мы с ним познакомились при нормальных обстоятельствах, без масок, но уже слишком поздно хоть что-то менять.

— Я хотел, чтобы ты жила. И сейчас хочу, Еся.