Книга Мой неласковый Муж, страница 57 – Екатерина Ромеро

А что же тогда было настоящим? Собственно, кроме лжи, ничего. И, пожалуй, так больно Монстр мне еще не делал, потому что сломать волю — это одно, а сердце расколоть на части и разум затуманить лжелюбовью — это уже совсем другое.

«Ты хочешь меня. Это нормально, что ты такая мокрая.

Я и правда мокрая, я чувствую, что бедра стали жутко влажными, как и простыня подо мной.

— Расслабься, да, вот так. Представь, как тебя сейчас тебя трахает мужчина. Как я тебя трахаю.

При этом Арман вытаскивает из меня палец, но при этом ускоряет движения. Он бьет по клитору все более настойчиво и жестко, грубо даже, отчего меня начинает трясти.

Чувствую, как горят щеки. Мне стыдно и приятно одновременно. И его жилистые смуглые руки на моем теле, его запах, опасный сейчас взгляд черных глаз. Это дьявол, не иначе. Грешник, учитель, порочный искуситель, мой мучитель и персидский бог».

Кэрол

Я еще никогда не видела такого желания измениться, познать себя, проработать свои травмы.

Арман показывал прекрасные результаты на военной службе, я знала, что он в детстве пережил насилие, но не догадывались о масштабах. Когда Арман обратился ко мне за помощью, я не могла ему отказать. Он спасал мне жизнь как минимум дважды на войне, и более преданного человека, чем он, я еще не встречала.

Арман был влюблен в девушку, которую готовил к смерти. Я была в шоке, когда узнала, как он с ней обращался, Арман сам мне в этом признался.

Он сожалел. Настолько, что готов был пустить пулю себе в лоб. А еще он был очень зависим от того Данте, который его спас. Он и сейчас его слушает, считая себя должником.

Я пыталась рассказать Арману о том, что все долги он уже давно отдал, но все, что касается Данте, он просто блокировал.

С одной стороны, это поведение еще того юного мальчика, которого спасли из ада, а с другой — чисто по-человечески я очень его понимаю.

Арман не обычный мужчина, и таким бэкграундом, как у него, вообще удивительно, что он может хоть что-то чувствовать.

В начале наших занятий я считала его совершенно неспособным на сочувствие, но я ошиблась. Несмотря на весь кошмар и дрессуру, которые Арман прошел, в нем осталось очень важное чувство — сочувствие к ближнему.

Это именно то, что его держало от тотального падения личности. Арман пожалел эту девочку, именно она смогла пробудить в нем те замороженные чувства, которые нам привычны, а ему долгие годы были недоступны: нежность, ласку, заботу, любовь.

Арман не знал, что такое любовь. На полном серьезе. Он непомнил мать, не помнил своей жизни до рабства, и это было прямо заметно. В самых обычных, казалось бы, вопросах, таких как брак или отношения, он просто терялся, ориентировался скорее на интуицию, нежели на собственный опыт.

На деле Арман был сочувствующим и очень добрым, но над ним слишком сильно издевались, потому он научился маскировать это за холодностью, равнодушием и злостью.

Да, это сделало его жестоким, но именно умение приспосабливаться и адаптироваться даже к самым ужасным обстоятельствам жизни и спасло в конечном итоге жизнь и психику тогда еще маленькому Арману.

Данте его вывез из Халифата, но, как я понимаю, на этом его доброта к мальчику закончилась. Никаких даже базовых навыков заботы я не увидела от Данте в Армане.

Скорее это отношения хозяин-слуга, начальник-солдат. Арман боится Данте, никакой любви там нет и близко. Да, он его уважает, но все равно боится, потому что Арман не доверяет Данте. Он чувствует, что в любой момент его «добрый» спаситель может взять и передумать, может просто вернуть парня туда, откуда забрал, и это самый главный страх Армана — снова оказаться в Аду, как он называет это место.