Книга Дикая Омега, страница 85 – Ленор Роузвуд

Я должна бояться. Должна драться, царапаться, выгрызать себе путь к свободе, вырываться из этого железного захвата.

Но не боюсь.

Потому что, каким бы зверем он ни был…именно он — причина, по которой я всё ещё дышу. Причина, по которой я не лежу мёртвой в снегу или с простреленной головой.

Он спас меня.

Осознание накрываетмягко, тихо, почти нежно — словно тёплое одеяло. Этот монстр, этот кошмар на двух ногах, выбрал меня не убить. Выбрал защитить. Перевязал рану. Дал тепло. Дал шанс выжить.

Я никогда не смогу вернуть ему долг.

Грудь сжимается от странного ощущения, непривычного, чужого. Что это? Доверие? Привязанность? Что-то крошечное, хрупкое. И пугающе-реальное.

Но меня пугает это чувство сильнее, чем сам Призрак когда-либо сможет.

Потому что довериться альфе, позволить ему пробраться под кожу…это смертный приговор. Это капитуляция. Отказ от всего, за что я билась зубами и когтями — от границ, от стен, которыми я обложила своё сердце, чтобы держать чудовищ подальше.

Из моих губ вырывается тихий, хриплый выдох. Призрак чуть склоняет голову на звук, его бледный взгляд снова пронзает меня с пугающей внимательностью.

Я не могу отвести глаза.

Не могу разорвать эту хрупкую, странную тишину между нами.

Но утренний воздух разрезает протяжный вой. Далекий, но отчётливый, будто кто-то рвёт саму тишину когтями.

Призрак замирает моментально. Каждая мышца у него натягивается, словно стальные тросы. Голова резко поворачивается к выходу из пещеры — и из его груди вырывается низкий, звериный рык, когда он поднимается на ноги.

Я вскрикиваю: резкое движение дёргает мою раненую руку, и боль прожигает меня раскалённым прутом. Мир качается, стены пещеры расплываются.

Но Призрак, кажется, меня не слышит. Он уже идёт к выходу — огромный, сутулый, кровавый, с кулаками, готовыми разнести горы. Каждая линия его тела — чистая угроза, дикость, опасность, от которой мои инстинкты вопят: беги, прячься, исчезни.

Ещё один вой, ближе. За ним — шорохи. Глухие шаги по снегу. Голоса.

Призрак рявкает снова. Низко, громко, почти инфернально. Он встаёт прямо в проёме — огромная тень на фоне тусклого зимнего света.

Я пытаюсь подняться, преодолевая новую волну дурноты. Что бы там ни было, оно запустило в его мозгу какой-то первобытный рубильник, столкнув его обратно в ту тёмную бездну, откуда он вчера вылез ради меня.

Мне должно быть страшно.

Должно быть.

Но я чувствую только… облегчение. Этот зверь выбрал встать передо мной, а не над мной. Выбрал защитить. Голоса становятся громче. Ближе. Я судорожно цепляюсь за землю пальцами, когда из-за деревьев появляется знакомаяфигура.

Виски.

Широкоплечий альфа двигается по склону, держа винтовку наготове. Его взгляд мечется между деревьями — пока не цепляется за Призрака.

Лицо Виски искажается яростью. Он вскидывает оружие одним резким движением.

— Ты сука такая! — рычит он, палец ложится на курок. — Отойди от неё, пока я…

Я не даю ему договорить. Адреналин взрывается в венах — горячий, обжигающий — и дарит мне рывок силы, о котором я даже не подозревала. Я бросаюсь вперёд, протискиваясь мимо исполинской туши Призрака, и встаю прямо перед стволом винтовки Виски.

— Нет! — хриплю я, поднимая руки, будто могу телом остановить пулю. — Не стреляй!

Виски замирает, глаза распахиваются так, будто он увидел призрак — иронично, учитывая, кто стоит у меня за спиной. Его челюсть судорожно двигается, он пытается найти слова.