Книга Дикая Омега, страница 84 – Ленор Роузвуд

— Айви — не угроза, — рявкает он, не оборачиваясь. — Разберёмся с ней, когда вернём под нашу защиту и вытащим из опасной зоны.

Я косо смотрю на Валека и не удерживаюсь — да, сука, сейчас самое время ему уколоть:

— Слышал, крутой? Похоже, босс не думает, что его драгоценная «психичка» такая уж опасная.

Глаза Валека сужаются до узких морозных щелей.

Но — редкость — он молчит.

И правильно делает, потому что я и так на взводе настолько, что его очередная хуйня вполне может закончиться тем, что я вырву ему позвоночник голыми руками.

Вместо этого он просто поправляет винтовку на плече и идёт следом за Тэйном и Чумой, которые уже исчезают в переплетении тёмных, искривлённых деревьев.

Я задерживаюсь всего на миг.

Оглядываю горизонт, надеясь хоть на слабый намёк — движение, цвет, дыхание — что Айви всё ещё рядом, всё ещё жива. Но вокруг — только снег, только серые небеса, только мёртвая, давящая тишина.

Как будто сам лес проглотил её.

— Блядь, — выдыхаю я и ломлюсь в противоположную сторону, туда, куда тянет моя шкура, мои инстинкты, всё во мне.

Ветки,покрытые инеем, царапают лицо, листья бьют по плечам, будто удерживая.

Но я пру вперёд.

Тэйн будет яриться, пусть. Мне похуй. Я следую за тем, что во мне заложено. За тем, что никогда не подводило.

Держись, маленькая дикая кошка. Мы идём за тобой. Хочешь ты этого или нет.

И если этот ебаный Призрак хоть посмотрелна тебя неправильно…

Даже брат его не остановит меня от того, чтобы украсить снег его кровью.

Глава 32

АЙВИ

Я выплываю из сна вместе с бледным светом рассвета, просачивающимся в пещеру. Веки тяжёлые, будто склеенные засохшими слезами и изнеможением. Постепенно стены, камни, тени становятся резче — и я осознаю жаркую, неподвижную массу за своей спиной.

Призрак.

Его рука лежит на мне, тяжёлая, обнимающая, удерживающая возле себя. Я вздрагиваю автоматически, каждая мышца натягивается, как тетива на луке. Но он не шевелится. Не реагирует. Просто лежит, неподвижный, немигающий.

Смотрит.

Эти бледные глаза впиваются в мои, сверкая из-под тени его капюшона. Грудь у него поднимается и опускается с каждым хриплым, механическим вдохом, но больше он не делает ни единого движения. Каменная статуя.

Замершая.

Как будто боится, что малейшее движение разрушит ту хрупкую паузу, что повисла между нами.

Мой взгляд скользит вниз к свежей повязке на руке — серый бинт уже пропитан ржаво-коричневыми пятнами запёкшейся крови. Боль теперь отдаёт не только в предплечье: она пульсирует на всей руке, тяжёлой, тупой, гулкой волной, бьющейся в такт сердцу.

Лихорадка?

Инфекция?

Я не могу себе ни того, ни другого позволить. Не здесь, в этой беспощадной дикой глуши. Особенно когда моим единственным «напарником» является необузданное чудовище в человеческом теле.

Взгляд Призрака идёт за моим, задерживаясь на ране. Мышца дёргается у него на скуле, дыхание становится глубже. Я почти вижу, как внутри него бурлит конфликт — инстинкт и контроль бьются в одной клетке.

Я медленно, осторожно пытаюсь приподняться. Каждое движение — вспышка огня, разрезающая нерв за нервом. Воздух вырывается из лёгких, чёрные точки закрывают обзор. Я падаю обратно — прямо на его грудь, сбитая дыханием.

Из глубины его тела выходит низкий рык — но мягкий, низкий, почти вибрирующий. Звук где-то между звериным предупреждением и… мурлыканьем? Его рука чуть сильнее обнимает меня, притягивает ближе, словно закрывает собой от невидимой угрозы.