Книга Дикая Омега, страница 73 – Ленор Роузвуд

Он замирает. Целиком. Как будто кто-то нажал паузу — тело неподвижно, ни одного сокращения мышцы.

Медленно поворачивается ко мне.

Его ледяные глаза пустые. Совсем пустые. Никакой мысли, никакого человека за ними.

— Спокойно, брат, — выдыхаю, чувствуя, как каждая клетка тела становится натянутой, как леска. — Всё кончено. Мы взяли цель. Хватит.

Он наклоняет голову вбок. У него в груди поднимается низкий, предостерегающий рык. Он делает тяжёлый шаг ко мне. Потом ещё один. Мускулы на руках вздуваются, под кожей перекатываются тугие жгуты силы.

Кажется, что он вот-вот бросится.

— Тэйн! Тэйн, приём! — раздаётся в ухе хрип Валека.

Я дёргаюсь,но ствол не опускаю.

Одним движением активирую гарнитуру.

— Что? Не лучшее время, блядь, — рявкаю тихо.

— У нас проблема, — Валек рычит так, что слышно сквозь ветер. — Это маленький крольчонок.

Глава 28

АЙВИ

Я продираюсь сквозь промёрзшие заросли, колючие ветви хлещут по лицу, пока я несусь всё глубже в горы. Сердце грохочет в ушах, каждый рваный вдох жжёт лёгкие.

Но я не могу остановиться.

Не могу даже сбавить шаг. Ни на секунду.

Тяжесть винтовки Валека бьёт по плечу, ремень болезненно врезается в кожу. Его сумка снаряжения глухо бьёт мне в бок на каждом шаге, содержимое гремит — будто куча рассыпавшихся костей. Но я сжимаю всё это мёртвой хваткой. Не могу бросить.

Это моя единственная спасительная ниточка в этой дикой, беспощадной глуши.

Позади — треск веток. Хруст шагов, догоняющий меня. Я бросаю быстрый взгляд через плечо, холодный страх скручивается кольцом в животе.

Ничего.

Только бесконечные ряды иссохших стволов, закутанных в привидения снежных наметов.

Новая струя адреналина пронзает тело — и я ускоряюсь, хотя лёгкие уже вопят от боли.

Они не должны меня поймать.

Не снова.

Не после всего.

Я лавирую между тёмными стволами, ныряю под низко нависающие ветви, которые оставляют на щеках жгучие полосы. Мир расплывается — белый, серый, тени, пятнистая кора.

И вдруг — вспышка воспоминания. Я снова ребёнок. Бегу по лесу на тонких, быстрых ножках, за спиной всё ещё звучат крики солдат. Они заметили меня у своего блока, но я легко от них ушла.

Вот только от голода — нет. Он гнал меня по пятам всегда.

Впереди в кусты юркает кролик, маленькое белое облачко хвоста исчезает в снежной пыли. Я замираю, позволяя ему подумать, что я его не вижу.

Мама сказала, что нам нужна еда. Что мы не протянем ещё неделю без мяса. Она такая слабая… глаза провалились, кожа сереет, дышит тяжело.

Это мой шанс спасти её.

Я крадусь вперёд и вижу зверька в терновнике. Он крошечный. Беззащитный. Он просто грызёт кору, не подозревая.

Глаза наполняются слезами, когда я поднимаю камень в маленьком детском кулаке.

Я не могу. Не могу навредить такому безобидному существу.

И тогда голос мамы — хриплый, почти потусторонний — всплывает в голове.

Выживают сильные, детка. Слабые не выбирают.

Сжав глаза, я опускаю камень.

Воспоминание рушится, как разбитое стекло, когда я врываюсь на небольшую поляну. Грудь ходит ходуном. Я оглядываюсь, вслушиваюсь. Секунду слышно только надсадное шипение моего дыхания.

И вдруг — тихое бульканье.

Я резко разворачиваюсь, вскидывая винтовку — и только потом понимаю, что вижу. Ручей. Почти весь взят ледяной коркой, но маленькая полоска чёрной, живой воды бежит, бурля.