Книга Дикая Омега, страница 72 – Ленор Роузвуд

Я заставляю себя вернуться к делу. Внешние укрепления уничтожены. Осталась только усадьба — и те, кто засел внутри.

Я влетаю в парадные двери, сирены завывают, воздух гудит от треска выстрелов. Порох. Кровь. Эхо шагов и стонов. На лестнице я замедляюсь, оглядывая роскошный коридор.

За одной из дверей прячется наш клиент — альфа-финансист, который финансировал половину чёрного рынка региона. И который идеально подходит, чтобы Валек надел его кожу и вошёл в их круги, как чёртов змей.

Отвращение накрывает волной. Вот этот? Этот скунс командует живыми людьми? Этот прячется за их спинами, пока они умирают за него? Я сворачиваю за угол — и нахожу его. Он стоит у массивной двери своей панической комнаты, рука на ручке.

Он оборачивается — и глаза расширяются, когда он видит мою фигуру, загораживающую свет.

— А, пёс Совета собственной персоной, — шипит он. — Пришёл добить меня?

Скривлённая ухмылка на его лице заставляет меня вскипеть. Этот червь. Этот трус. Осмелился судить меня?

— Ты не представляешь, на кого работаешь, — бросает он, пальцы медленно тянутся к ручке. Я нахмуриваюсь. Что он знает? Что, блядь, этот слизень пытается сказать?

Я открываю рот, чтобы потребовать объяснений — но он, пользуясь моментом, выдёргивает пистолет и стреляет, как бешеный. Пули отлетают от моего бронежилета, грудная клетка гудит от ударов. Он успевает заскочить внутрь и захлопнуть тяжёлую стальную дверь.

Со звериным рёвом я обрушиваю очередь, забивая дверь пулями до перегрева ствола. Пахнет дымом, металл стонет. Я меняю магазин за магазином, пока наконец не слышу скрежет — механизм дохнет, и панель приоткрывается.

Я впихиваю пальцы в щель и раздираю дверь голыми руками. Онавизжит, выгибается — и с треском отходит.

Финансист забивается в угол, его оружие трясётся в руках.

— Я… я заплачу тебе! Скажи цену! Любую! — хрипит он.

Я отвечаю молча.

Двумя шагами пересекаю комнату, хватаю его за горло.

— Ты прав, — рычу я, сжимая. — Я понятия не имею, на кого работаю. Не по-настоящему.

Не то чтобы этот сукин сын собирался сказать мне правду. Всего лишь бредни отчаявшегося человека, который цепляется за последнюю соломинку, пытаясь удержать хоть какую-то власть, пока мир вокруг него разваливается на куски.

Совет может быть кучкой прогнивших бюрократов, нажравшихся собственной властью. Но они всё ещё самая близкая к «закону» сила, какая осталась у этого расколотого мира.

Так ведь?

Или я просто закрываю глаза на очевидное?

С яростным усилием я сжимаю его горло, глядя прямо в глаза, пока последняя искра жизни не гаснет. Потом разжимаю пальцы — и тело падает на пол, как обмякшая тряпичная кукла.

Снизу доносится дикий вой — рвущий, звериный.

Я напрягаюсь, мгновенно узнавая этот гортанный звук.

— Блять, — выдыхаю, уже несусь вниз по лестнице.

Если Призрак сорвался прямо сейчас… а Айви где-то рядом…

Я впечатываюсь в поворот, почти скользя по полу — и замираю.

Призрак стоит над изувеченными останками того, что когда-то было человеком. Он методично размазывает труп по полу чем-то тяжёлым, поднимая и снова обрушивая импровизированное оружие.

Кровь брызжет на его одежду, маску, стены. Пол превратился в месиво — мясо, кости, рваные внутренности.

Нет. Не дубиной.

Оторванной рукой.

— Призрак! — рявкаю, поднимая винтовку. — Немедленно стоять!