Книга Двор Ледяных Сердец, страница 149 – Элис Нокс

Ноздри раздулись. Челюсть сжалась так сильно, что скулы выступили острыми линиями. Горло дёрнулось – сглотнул тяжело.

Губы приоткрылись. Язык скользнул по тыльной стороне ладони – медленно, смакуя.

Замер.

Глаза распахнулись – в них плескался холодный огонь, едва сдерживаемый, готовый сорваться.

Выдох вырвался хриплый, прерывистый – почти стон, почти рычание.

– Боги, – прорвалось сквозь стиснутые зубы.

Он посмотрел на пальцы– всё ещё влажные, блестящие.

Потом на меня.

Глаза горели.

– Ты готова, – выдохнул он хрипло, и голос дрожал, ломался. – Боги милостивые, ты уже готова.

Он резко склонился, уткнулся лицом в мою шею – губы, нос, дыхание обжигающе горячее на холодной коже.

– Хочу, – прорвалось сквозь стиснутые зубы, и в голосе звучало отчаяние, голод, одержимость. – Так хочу. Прямо сейчас. Здесь. Немедленно.

Рука – та самая, влажная – легла на моё бедро, сжала.

Пальцы в моей влаге скользнули по коже – оставляя след, метя.

– Войти в тебя, – выдохнул он в шею, и слова жгли. – Почувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня. Услышать, как кричишь моё имя.

Зубы прикусили кожу шеи – не больно, отчаянно, как последняя попытка удержаться.

Бёдра прижались ко мне – я чувствовала его возбуждение через ткань брюк. Твёрдое. Реальное. Требующее.

– Но не буду, – прорвалось сквозь стиснутые зубы, и в словах звучала ярость.

Он замер, дрожа – каждая мышца напряжена до предела, на грани срыва.

Секунда. Две. Три.

Потом резко оттолкнулся, сел.

Провёл обеими руками по лицу, по волосам – жест взъерошенный, почти отчаянный.

Пальцы всё ещё влажные – я видела, как они блестят, оставляя следы на его лице, в волосах.

Мой запах. На нём.

Несколько секунд просто сидел, отвернувшись, плечи напряжены, спина прямая, дыхание тяжёлое, прерывистое.

Потом встал с кровати – резко, почти рывком, будто боялся остаться, вернуться, закончить то, что начал.

Цепи на моих запястьях растаяли – исчезли, превратились в холодный пар.

Я села медленно, потирая запястья дрожащими руками, глядя на него.

Он стоял у камина, спиной ко мне, опёршись ладонями о каминную полку, склонив голову.

Плечи напряжены, поднимаются и опускаются резко, тяжело.

– Метка завершена, – произнёс он, не оборачиваясь. Голос жёсткий, собранный, но дрожащий, ломающийся на краях. – Четвёртая из семи.

Пауза. Долгая. Тяжёлая.

– Три ночи осталось, Элиза. – Интонация стала тише, но не менее властной. – Три ночи до того, как ты станешь моей навсегда.

Он обернулся – медленно, с трудом.

В глазах плескалось что-то тёмное, голодное, едва сдерживаемое.

– А пока… – Усмехнулся – с трудом, через силу. – Удачи в игре с Вереной. Она тебе понадобится.

Мир начал растворяться – стены, камин, он сам.

– И Элиза? – Последний шёпот прозвучал прямо в ухо, хотя его уже не было рядом.

Пауза.

– В следующий раз, – голос стал темнее, обещающим, – я не остановлюсь.

Ещё тише:

– Ты будешь моей. Полностью.

Тьма поглотила всё.

Я проснулась с криком – резко, задыхаясь, вцепившись в простыни так сильно, что ткань порвалась под пальцами.

Комната в Весеннем Дворе. Рассвет за окном, розовато-золотой, проникающий сквозь прозрачные занавески.

Реальность.

Но тело помнило. Всё.

Между бёдер – влажность. Реальная. Физическая. Предательская.

От сна. От его прикосновений. От того, как он рисовал метку. От того, как я не сопротивлялась в конце.