Книга Двор Ледяных Сердец, страница 132 – Элис Нокс

Это была ошибка.

Может, самая страшная ошибка в моей жизни.

Я стояла, не в силах отвести взгляда от трона.

От того, как Леди Шипов пила – медленно, смакуя каждый глоток, как дорогое вино. От того, как её горло двигалось – плавно, ритмично. От алой крови, что стекала по бледной коже жертвы, собиралась лужицей на сидении.

От того, что никто вокруг не обращал на это внимания.

Музыка играла весело – скрипки, флейты, что-то струнное, мелодичное. Придворные смеялись, болтали, флиртовали. Кто-то танцевал у дальней стены – плавные движения, как течение воды. Кто-то ел с золотых тарелок – фрукты, что блестели слишком ярко, мясо, от которого шёл пар.

Пир. Обычный, весёлый пир.

А в центре всего – она.

Наконец Леди Шипов оторвалась от шеи жертвы.

Медленно, нехотя, как отрывают губы от последнего, самого сладкого кусочка десерта.

Выпрямилась, откинув волосы назад небрежным движением головы.

Тёмно-изумрудные пряди разметались по плечам, открывая лицо полностью.

И я забыла, как дышать.

Она была… невозможной.

Не просто красивой – красота фейри уже не удивляла, видела десятки прекрасных лиц за эти дни.

Она была произведением искусства, которое одновременно притягивало и пугало до дрожи в коленях.

Кожа бледная, словно фарфор – настолько светлая, что казалась полупрозрачной, светящейся изнутри мягким перламутровым сиянием. На скулах, на висках просвечивали тонкие зелёные прожилки – не вены, что-то другое, живое, растительное, как сок в стеблях.

Лицо – идеальный овал с точёными скулами, изящным подбородком. Черты тонкие, аристократичные, но хищные. Нос прямой, губы полные, чувственные, сейчас окрашенные в ярко-алый – кровью жертвы. Капля стекала с нижней губы, она слизнула её кончиком языка медленно, демонстративно, смакуя.

Глаза – огромные, миндалевидные, с лёгким раскосым разрезом. Цвет… боги, цвет невозможно описать одним словом. Золотисто-зелёные, как молодые листья весной на солнце, с вертикальными зрачками, как у кошки. Светились изнутри мягким, гипнотизирующим светом.

Корона на голове – живые розы, красные и белые, переплетённые так плотно, что не видно, где кончается одна и начинается другая. Лепестки свежие, будто только что сорванные, капли росы блестели на краях. Между цветами – чёрные шипы, длинные, острые как иглы, направленные во все стороны.

Костюм из тончайшего шёлка цвета молодой листвы облегал каждый изгиб – грудьвысокую и полную, талию тонкую, бёдра округлые. Ткань настолько прозрачная, что под ней просвечивала кожа, намекая, не показывая прямо, оставляя воображению достаточно работы.

Руки обвиты живыми растениями – стебли вьюнка оплетали запястья спиралями, поднимались выше, к локтям, к плечам. Маленькие белые цветочки распускались прямо на коже, увядали, опадали, и тут же распускались новые.

Она провела языком по губам ещё раз, слизывая остатки крови, и вздохнула – глубоко, с удовольствием, почти чувственно.

– Восхитительно, – прошептала она, голос низкий, бархатный, с лёгкой хрипотцой. – Молодая кровь всегда самая сладкая. Особенно когда приправлена страхом и… – Пауза, усмешка тронула губы. – …восторгом.

Она спустилась с фейри – плавно, грациозно, как кошка спрыгивает с высокого места. Босые ноги коснулись мрамора бесшумно.

Жертва осталась на троне – безвольная, восковая, с закатившимися глазами и посиневшими губами. Дышала – едва заметно, грудь поднималась и опускалась слабо.