Книга Тихая пристань, страница 62 – Анна Рогачева

Именно в этот момент пришла вторая весть от Гришки. Он прибежал к стройплощадке поздно вечером, когда Арина уже заканчивала вышивать мелкий узор на воротерубахи для Петьки.

— Тетя Арина, — выпалил он, запыхавшись. — Слух есть. От наших, что в городе подрабатывают. Пан Гаврила… он, слышь, совсем плох. В горячке бредит. Кричит, что его «нитями опутали». И что он нашел того, кто это делает. Какого-то беглого солдата-сибиряка. Велел его искать.

Арина медленно отложила рубаху.

— Беглый солдат-сибиряк?

— Ну да. Рыжий, шрам через щеку, — Гришка явно повторял услышанное. — Говорят, он по деревням ходит, колдовские узлы вяжет и порчу наводит. Целая охота за ним объявлена.

Они с Петькой переглянулись. Это была отвлекающая маневр. Или самообман пана. Но это была и мина. Если объявлена охота на «колдуна», любая странность, любой намек на необычное умение мог стать поводом для доноса. Их тихая, правильная стройка могла в мгновение ока превратиться в «логово сибирского колдуна».

— Спасибо, Гриша, — тихо сказала Арина. — Будь внимателен. Если что новое — сразу.

Когда парень ушел, Петька спросил:

— Мама, это… это про Лексея? Или про того, со знаком на сосне?

— Не знаю, сынок. Но это дым. А где дым — там может быть и огонь. Нам нужно не просто строить. Нам нужно построить быстрее. И обставить все так, чтобы даже у самого параноика-сыщика не возникло мысли связать нас с каким-то сибиряком.

Она посмотрела на их сруб, на который уже легли первые вечерние тени. Он был низенький, коренастый, обыкновенный. Таким и должен был остаться. Никаких «особенных» резных наличников. Никаких странных знаков. Просто дом. Убежище.

На следующий день она совершила рискованный шаг. Пошла к отцу Никодиму и попросила благословить их будущий дом. Не тайно, а принародно, после службы.

— Батюшка, — громко сказала она, так, чтобы слышали все выходящие из церкви. — Дом мы ставим, с Божьей помощью. Благословите место да труд наш. И… может, святить будете, когда под крышу встанем?

Отец Никодим, уставший, кивнул.

— Бог благословит, чадо. Как закончите — скажите. Освятим.

Это был гениальный ход. Дом, благословленный церковью, — уже не логово колдуна. Это была легитимация высшей инстанции.

Но давление нарастало. Жара не спадала. Новости становились все тревожнее. А силы Арины были на исходе. Однажды, когда она пыталась одна поднять тяжелую плаху для порога, у нее в глазах потемнело, и мир поплыл. Она успела сестьна землю, прислонившись к срубу, прежде чем потерять сознание.

Очнулась она в тени, с мокрым от пота платком на лбу. Над ней склонились испуганные лица Петьки и Машеньки. И… Агафьи.

— Дура, — беззлобно сказала сестра. — Загорелась, как та солома. Воды пей. И все. Сегодня работы конец.

— Но порог…

— Порог подождет. Или ты думаешь, одна всю избу на своих костях вытянешь? — Агафья встала, отряхнула подол. — Слушай сюда. Завтра к нам Степан возвращается.

Тишина повисла густая, как кисель.

— Возвращается? — прошептала Арина.

— Возвращается. Без денег, слышь, но жив-здоров. И… и я ему все рассказала. Про тебя. Про детей. Про дом. — Агафья говорила быстро, не глядя в глаза. — Он… он сначала бушевал. Потом притих. Сказал: «Значит, сестра твоя — баба с яйцами. Редкость». И сказал, что поможет. Не за деньги. А потому что… потому что своя кровь. И потому что ему самому интересно, что из этой затеи выйдет.