Книга Гадкий утёнок. Вернуть любовь, страница 32 – Джейн Реверди

Пшенная каша была приятного желтого цвета, а ванильные булочки — пышными и румяными. И пахло здесь пряностями и чистотой.

При нашем появлении воспитанницы повскакивали со своих мест, наполнив столовую ужасным шумом. А из-за стоявшей в дальнем углу комнаты печи вышла полная женщина в опрятной одежде.

— Девушки, поприветствуйте наших гостей! — громко велела она. — Рады видеть вас, ваша светлость!

У старших воспитанниц получились вполне красивые книксены, а вот малыши кланялись еще неуклюже, но в целом выглядело это очень мило и трогательно.

— Ваша светлость! — услышала я взволнованный голос со стороны дверей.

Мы дружно обернулись — на пороге стояла бледная, запыхавшаяся мадам Эбернати.

— Если бы вы сообщили нам, что приедете…

Но Бризье не дал ей договорить.

— То что бы тогда произошло? Вы бы подготовились ко встрече?

Девушки всё еще стояли и смотрели на нас. И его светлость опомнился и разрешил им сесть и продолжить трапезу.

— Полагаю, нам лучше поговорить в другом месте.

Мадам Эбернати кивнула и направилась к выходу. Мы пошли следом.

Она провела нас в небольшой и весьма уютный кабинет. Обстановка здесь была другой, чем в тех комнатах, что мы посетили раньше. Красивые гардины, мебель в едином стили, книги на полках. И всё-таки даже здесь я не заметила никакой роскоши, за которую мадам Эбернати можно было бы упрекнуть.

Хозяйка поколебалась, но всё-таки села в кресло, что стояло у окна перед массивным столом. Мы с Дороти расположились на небольшом диванчике, а герцог предпочел остаться стоять, и мне показалось, что это заставляло мадам Эбернати нервничать еще больше.

— Наверно, вы догадываетесь, мадам, зачем мы приехали сюда? — строго спросил его светлость. — Вы позволили себе, сударыня, обратиться к его величеству с жалобой на то, что я лишаю вас крыши над головой, чем нанесли определенный ущерб моей репутации.

Лицо хозяйки побелело, и ответила она с большим волнением:

— Я вовсе не хотела навредить вам, ваша светлость! У меня просто не оставалось выбора. Вы велели покинуть ваш особняк в течение месяца. Но большинству из моих девочек некуда идти. Они просто окажутся на улице. Вы отказались нам помочь. К кому еще я могла обратиться, как к не к его величеству?

Мое сердце снова дрогнуло от жалости, а вот на лице герцога Бризье появилось брезгливое выражение.

— Может быть, вам следовало подумать, мадам, почему я принял подобное решение? Или вы полагаете, что мне доставляет удовольствие издеваться над бедными детьми? Так вот заверяю вас, что нет. Но если вы рачительная хозяйка, то вы должны были обратить внимание на то, что крыша в этом здании сильно прохудилась и нуждается в ремонте. Но ремонт невозможен, пока в доме находятся воспитанницы.

— Но ремонт может затянуться надолго, — тихо сказала мадам Эбернати. — И всё это время детям нужно где-то жить.

— Так отчего же вы не подлатали крышу тогда, когда это можно было сделать без особого труда? — осведомился Бризье. — Онаявно нуждалась в этом уже пару лет. Тогда всё обошлось бы несколькими листами железа. Сейчас же требуется полностью ее разбирать. В ремонте нуждаются и лестницы, и крыльцо. Пока они элементарно не безопасны. Оставлять детей в таких условиях невозможно. И это я должен спросить у вас, отчего вы пренебрегали своими обязанностями столь долго?