Книга Сибирь, страница 38 – Настя Полос

Болтовня Леона меня не отвлекала, я продолжала разрезать мышцы и соединительные ткани.

— Лара, скажите, у Нины есть мужчина?

— Н-нет, — ответила глава общины.

Крепкая женщина оказалась не столь каменной.

— За-а-амечательно, — протянул Леон. — Нина, в таком случае, после операции, как ваша нога заживет, вы пойдете со мной на свидание? Потанцевать мы, конечно, не сможем, но я и не умею. Но, поверьте, я сумею вас удивить. Моргните, если согласны. Отлично! Вы сделали меня самым счастливым мужчиной.

Пока Леон отвлекал ее, я дошла до кости. Взяв пилу, я наметила верный угол. Лезвие со скрипом приступило к работе. В этот момент Нина не выдержала и закричала так истошно, что многим бы захотелось закрыть уши.

— Леон, пора, — спокойно произнесла я.

Леон кивнул и проговорил:

— Простите, Нина, но так нужно.

Впрочем, прозвучало это без какого-либо сожаления.

Леон коротко замахнулся и резко ударил тыльной стороной ладони по сонной артерии и задержал с нажимом руку. Нина обмякла, потеряв сознание.

— А сразу так нельзя было? — спросила Лара.

— У вас нет приборов, а мне нужно было следить за ней. Без сознания это труднее. И я предупреждаю последний раз, еще одно слово, и вы покинете операционную. Леон, ко мне.

Брат встал напротив.

— Режь, мне не хватает сил.

— Есть нужно больше.

Леон взял лезвие и приступил к распилу. Я убирала повязки, сменяя на новые. Инга, вся белая, помогала. Но когда на нее брызнула кровь, женщина не удержалась и потеряла сознание. Я вздохнула.

А Леон сказал, продолжая пилить:

— Зря она так, красный ей шел.

✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈

Мы с Ларой сидели на улице, устроившись на двух стульях. После операцииона привела меня сюда, сказав, что хочет поговорить. Холод не мешал, наоборот, сейчас это было то, что нужно.

У Лары была собака, которую до этого мне не показывали, но сейчас, когда мы остались вдвоем, женщина вывела некрупную длинношерстную дворнягу, и та сразу прыгнула мне на руки. Не зная, что делать, я почесала ей за ушком. После этого собака не лежала спокойно, если я не гладила или не чесала.

Лара закурила.

— Она будет жить?

Без уточнений, но, конечно же, она спрашивала о Нине.

— Будет. Это был тромбоз. Риск повторения велик, но если соблюдать рекомендации и найти лекарства…

— Найдем, — кивнула Лара.

Мне оставалось позавидовать ее уверенности.

Я вернула взгляд к виду.

Заснеженные деревья стояли ровным рядом, накапливая на себе снег. Укрывая и пряча это место от других, они таинственным воинством наблюдали за нами.

— Здесь бывают зараженные, аккуратней гуляй.

— Как они сюда попадают?

— Там есть забор, но дыры… Твари находят дорогу. А ты молодец, — неожиданно произнесла она. — Не испугалась ружья. Не обижайся, но так надо. Я не знала, с какими вы намерениями. Вдруг ты или твой брат открыли бы огонь. Вот я вас и напугала. Лучше я, чем мои люди.

— Вы одна? В этом доме?

Оказывается, что Лара единственная проживала здесь. И разрешила остаться лишь нам.

— Как же одна? Вот Крендель, — она ткнула сигаретой в собаку, которая тут же радостно замотала хвостом, — а там…

Лара посмотрела на лес впереди. Дольше обычного затянулась и судорожно выпустила дым. Губы вновь сжались, а глаза стали узкими. Будто на что-то решаясь, она сказала:

— А там, — сигарета задрожала, — за горкой, видишь? Там сын.

Я непонимающе перевела взгляд на нее. Рассматривая профиль женщины, чьи глаза сделались красными, внутри все сжалось, став твердым. К горлу подкатила горечь, но, сцепив зубы, я остервенело откинула от себя все чувства.