Книга Сибирь, страница 36 – Настя Полос

— Мясо? — удивился Леон.

Другие уже с остервенением опустошали тарелки.

Леону ответила Янис.

В наших реалиях это невообразимая роскошь. Оказывается, община вылавливала многими годами диких кроликов. Поселяли их в загоны и ждали, проявят ли те признаки заражения. После этого спаривали и вновь наблюдали. Территория ширилась, и животных стало больше. Появились куры и козы. Однако контроль присутствовал постоянный. Иногда живность все же обращалась. Чаще всего это происходило со свиньями и коровами, поэтому число их сократилось. Свиней же убрали совсем.

Место поистине злаковое, и я не могла понять, как же они удерживали его. Возможно, общество действительно изменилось и решило, что путь взаимопомощи намного выгодней?

Верилось в это с трудом.

Когда вновь поднялся вопрос об оплате, Лара дала четкие указания. Нужно починить крышу в некоторых местах, сделать забор, помочь с зараженными. Большую часть общины занимал лес, который они старательно зачищали.

Мне же поручили проверить больных, с которыми не могли справиться обычными силами.

Я осмотрела Айзека, который почти мгновенно уснул на кровати. Отметила, что с его ногой все не так плохо, как я думала изначально. Покой поможет ему, и, возможно, в скором времени он сможет ходить сам, намного быстрее, чем через месяц.

После этого меня отвели к нескольким людям, которым нужна была врачебная, но не слишком трудная помощь. Мы выходили из третьего дома, когда мужчина, которого все звали исключительно Борисыч, сказал:

— Инструменты у тебя есть?

— Да.

— Сходи.

Снег хрустел под ногами. Погода стояла приятная. Солнце не грело, но ласкало кожу.

— Мне в постели оперировать? — с долей сарказма спросила.

Борисыч косо посмотрел на меня.

— Да хоть бы успеть. А там уже не важно.

Голос, которым было это сказано, напоминал скорбящий. Будто уже и нет того, к кому мы шли. А еще в нем едва заметно звучала надежда. Тихая и смиренная, но очень зыбкая.

— Сейчас вернусь.

В доме пахло смертью.

Ветхие занавески вздымались из-за открытого окна, воздух из которого пытался прогнать смрад, но ничего не выходило. Кислый гнилостный запах ударил в нос, но я даже не поморщилась, слишком привыкнув к этому. Свет исходил лишь от маленьких свечей, расставленных на тумбе и почти развалившемся стуле.

На кровати лежала женщина. Лицо, мокрое от пота, облепили волосы. Белая туника прилипла к телу. Она тяжело дышала, но впилась в меня красными белками глаз. Худая, бледная, но не зараженная. Хватило одного взгляда, чтобы это понять.

Рядом с ней, у изголовья, сидела Лара и держала женщину за руку.

— Кто это? — тихо спросила женщина.

— Хирург, — ответила за меня Лара.

— Думаешь, мне кто-то сможет помочь?

— Может, у тебя получится продержаться здесь дольше! — Лара заговорила громче, глядя женщине прямо в глаза. — Ты должна пытаться, найти в себе силы! Ради детей! Ты просто обязана!

Лежавшая женщина крепко зажмурилась, прерывисто вздохнув. А потом кивнула.

Лара заметно расслабилась и, поманив меня к себе, откинула одеяло.

Две босые ноги. Одна обычного розового цвета, с треснувшей грубой кожей на пятке. А вот вторая… Вторая — опухшая, с черными омертвевшими участками, тянувшимися по всей линии стопы.

— Гангрена, — тихо констатировала я.

Очаг был на двух пальцах ноги. Самые черные и разлагающиеся.