Книга Сибирь, страница 37 – Настя Полос

— Что, док, — женщина попыталась улыбнуться, — отрежете мне пальцы?

— Всю стопу.

Тишину нарушала только колыхающаяся занавеска.

Лара переспросила:

— Стопу? — А потом добавила: — Докуда?

— Почти до колена.

Женщина всхлипнула, до крови закусив нижнюю губу. Борисыч позади кашлянул.

— Нельзя как-то…

— Нет.

— Зачем мне такая жизнь, Лара? Что я буду делать? Лежать в кровати?!

— Ты будешь, Нина! Главное, что тыбудешь! Думаешь, я не найду тебе работы? — Нина сквозь слезы усмехнулась. —Отлынивать собралась? Ни за что! У меня никто не сидит без дела. Шить будешь, готовить. Ты главное живи, подруга.

Потом Лара повернулась ко мне.

— Сможешь?

— Мне нужна операционная. Здесь грязно.

— Мы все приготовили. Уже давно стояло все, мы надеялись… — Лара промолчала, но, собравшись, договорила: — На Бога. И, как видишь, он нас не подвел.

Она смотрела на меня слишком пристально. Мне стало неуютно.

— Тогда готовьтесь. Нужно действовать быстро. Если не сейчас, то уже никогда. И еще, — я повернулась к Борисычу, — мне нужен Леон.

Пахло спиртом. Пахло домом. Пахло мерзкими воспоминаниями.

Оперативно нашли женщину, которая имела медицинский опыт. На меня надели потрепанный, но чистый халат. Выдали, как я и просила, две пары перчаток. На голове подвязали колпак.

— Я готов.

Леон вошел в точно такой же одежде, и мы кивнули друг другу.

Нина лежала на операционном столе. Комната пусть и не походила на стандарт, все же лучше каморки, куда меня провели изначально. Свет от прожектора направлен на ногу. Множества тряпок и полотенец лежали рядом.

Помимо медсестры, здесь стояла переодевшаяся Лара.

— Анестезия есть? — спросила я.

Лара вздохнула.

— Только остатки местной.

Леон размял шею, я же просто приняла данность. Придется работать с чем есть.

— Как вас зовут? — обратилась я к женщине, что пришла нам на помощь.

— Инга.

— Инга, колоть умеете?

— Да.

— Ассистировать?

Она кивнула, но не столь уверенно.

— Никаких лишних звуков, разговоров и просьб. Даже если вам покажется, что я делаю что-то не так, вы будете молчать. Ни предложений, ни возражений. Одно слово без моего разрешения, и Леон выведет вас отсюда. И мне наплевать, кто вы, медик или глава общины.

Я посмотрела на Лару прямым взглядом, наконец ощущая ту самую уверенность, что так не хватало. Я на своем поле битвы.

— Вы просили бога о помощи, и он перед вами. Не смейте мне мешать.

Операция началась. После укола воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием пациентки и звуков перемещаемых инструментов. Шуршание маркера, видящего линию пореза, ласкал слух. Чистые блестящие скальпеля вызывали эйфорию.

После обработки места операции спиртом раздался треск.

Напряжение нарастало с каждым движением руки.

Боль агонией настигла Нину. Видимо,препарат анестезии успел просрочиться, но операцию останавливать нельзя.

Нина закричала.

В мире хирургов крик лишь сигнал. Предел не достигнут. Посмотрев на пациентку взглядом, в котором нет ни капли сострадания или жалости, я сказала:

— Уколоть сильное успокоительное.

Этим занялась Лара, так как Инга меняла окровавленные повязки. Их было слишком много.

Нина закричала вновь.

— Леон.

Мне не нужно отдавать приказ. Он и так знал, что ему делать. Взяв жгут, он протиснул его ей в рот, чтобы Нина не прикусила язык.

— Эй, Нина, смотрите на меня. Да, вот так. Скажите, считаете меня симпатичным?