Книга Я попала в Запендю!, страница 85 – Маргарита Преображенская

– Что произошло? Почему Воронесса не увидела тебя в этих покоях? И куда делись орки?

– Орки, Горыныч, Яробор, многие гриди из дружины князя – они все исчезли, потому что были частью этой сказки, а значит, оказались очень восприимчивы к действию искажений. У нас с тобой сопротивляемость значительно выше: мы не отсюда, но демонстрировать это лишний раз не следует. Я после твоего ухода в стенах этих покоев отражатели поставил, они взгляды отводят, чтобы никто увидеть меня не мог. Так мне проще наблюдать за искажениями и нанести удар в подходящий момент.

– Ты нашёл того, кто виновен во всём этом?

– Пока – нет. Жду, когда его найдёт моя формула поиска. Её применяют калики, но действует она долго, анализируя все варианты. Сначала я был уверен, что наш главный противник скрывается за личиной королевича, но Ванадий просто его союзник, возможно, пешка для обманных манёвров, а может быть, сам имеет какой-то свой интерес в этой истории.

Я вспомнила о подаренном мне цветке, оказавшемся затем корнем зла, о злых феях и прочих моментах, к которым, так или иначе, приложил свою руку Пупс, и кивнула. Долго же он водил нас за нос, но теперь мы такого не позволим! Только вот зачем потребовался такой длительный обманный манёвр? Почему искажения начали действовать только после моего ухода к Велемудру? Или это совпадение?

– Сейчас, когда искажения сами исключили потенциально опасных противников Кадваладура, напрашивается вывод, что наш враг может находиться в любом из тех, кто остался в хоромах, кроме твоего рогатого телохранителя, конечно, мелкой челяди (не тот уровень для Кадваладура) и Ванадия.

– Но тогда остаются Горислава, Дубыня и ближний боярин! Да ещё…

Мой сон вдруг распался множеством сияющих искр, разрушенный громким карканьем Воронессы:

– Сказано вам: не может Яга подойти! Она… это…

– Ме-е-е-е-едитирует! – подсказал Бардадым.

– Вот! – подтвердила Воронесса. – Так князюи передай!

– Понял! – сказал княжеский посыльный и уже закрыл за собой дверь, но что-то побудило его вернуться. Хорошо, что я ещё не успела полностью встать со своего жёсткого ложа, а только изобразила лёгкие конвульсии, шмякнувшись обратно.

– А как это – «медитирует»? – спросил посыльный, покосившись на меня. – Ну, чтобы князю объяснить, в случае чего.

– Это когда голова становится пустая-препустая, ни одной мысли нет, ничего непонятно, а на душе хорошо! – менторским тоном проблеял Бардадым.

– ПонЯл? – поддержала его Воронесса.

– Вона чё! – изумился посыльный. – Это, стало быть, баба моя постоянно медитирует: у неё точно ни одной мысли в голове нет!

– Да и не только у неё, – проворчал Бардадым, покосившись на него.

– Иди, милок! Князю всё поведай без утайки! – Воронесса бесцеремонно выпроводила посыльного за дверь и задвинула клювом щеколду, а потом спросила у меня, скрестив крылья на груди, как Наполеон Бонапарт руки: – Или к князю пойдёшь?! Что-то не к добру он тебя вызывает так настойчиво!

– На то он и князь, чтобы настойчивым быть! – возразил Бардадым.

– Идти надо в любом случае! – решительно сказала я, а потом добавила, вспомнив свой сон: – У меня для вас один важный вопрос: надо два зелья приготовить – засыпательное и рассыпательное, так сказать. Сможете?

– Вопрос на засыпку! – усмехнулся Бардадым.

– Вроде того! – кивнула я. – Только такие зелья надо, чтобы, если выпить одно – мгновенно уснуть, а второе – мгновенно проснуться!