Книга Я попала в Запендю!, страница 112 – Маргарита Преображенская

На каком-то этапе пути силы оставили меня. Я двигалась вперёд на волевом накале, а Рагне Стигг, единственный, кто не потерял память, помогал остальным, чтобы те не отставали, потому что потерять меня из виду для каждого означало остаться в Нави навсегда. Так мы и шли, пока передо мной не оказался раскалённый докрасна железный Калинов мост, повисший над огненной рекой Смородиной. Казалось, что он висит на столбах дыма, величественно поднимавшегося вверх, словно тоже надеясь возродиться. Где-то я читала, что Калинов мост разделял Явь и Навь, а охранял его не кто-нибудь, а сам Змей Горыныч. Сейчас он тоже для порядка воспарил над рекой, украсив и без того колоритный пейзаж своим огнедышащим присутствием. В общем, грандиозное зрелище, от которого можно было потерять рассудок, настолько оно было нереальным и пугающим!

– Пароль! – взревел Горыныч в три лужёные глотки.

Вот так влипли! Какой пароль?! Может, настоящая Яга его и знала, но не я! И Кощейтоже хорош: ни слова о пароле не сказал! Я оглянулась на дворец повелителя Нави, величественной громадой высившийся вдали. Кощей по-прежнему махал мне платком и улыбался: может, ждал, что я вернусь или попрошу о помощи, а может, просто от чистого сердца желал мне удачи?

– Пароль! – настаивал Горыныч.

– Свадьба! – громко крикнула я.

– Какая свадьба?! – удивился Горыныч, раззявив от удивления все три пасти.

– На которую мы тебя приглашаем! – сказала я. – Развлечёшься, отдохнёшь, а то ведь сгоришь на работе!

Грозный и пугающий вид Горыныча мгновенно сменился наивно-радостным. Говорят, что человеку для счастья надо мало, и, как выяснилось, змею тоже!

Воспользовавшись моментом, я прошла по мосту первой, вернее, пропрыгала на своей костяной ноге, как во время разминки на уроке физкультуры. Правильно говорил леший: костяная нога – ценное приспособление, хотя и малоэстетичное, не горит, не болит и для ударов по врагу пригодится. После моего эффектного запрыга мост остыл, позволив переправиться на другой берег всем остальным, не наделённым такими приспособлениями.

Миновав мост, мы оказались на княжеском дворе, словно и не уходили. К нашему приходу Дубыня уже успел перебить и пожечь всех татей, молодцы из дружины тащили сеть, полную вырывавшихся фей, женщины перевязывали раненых, дети собирали вражеские трофеи, а моя беззубая «дивизия» собралась гурьбой в центре двора, а потом, будто спрессовавшись, снова обратилась в железные зубы, которые я, предварительно сполоснув колодезной водой, поместила обратно.

Завидев нас, жители радостно замахали руками и побежали навстречу, но у меня не было времени разделить радость встречи: мы с Рагне Стиггом помчались в княжеский сад на помощь лешему. Первым, что я увидела, была груша. Она возвышалась среди увядших стеблей быстро превращавшихся в прах розовых кустов. Дерево моей любви выстояло, преодолев натиск врага! Это вселяло надежду на то, что всё будет хорошо! А где же леший?!

– Велемудр! – радостно позвала я.

Мне хотелось обнять нашего помощника и поблагодарить за помощь, но ни его, ни храброй вороны нигде не было видно.

– Здесь мы! – наконец сдавленно прокаркали мне в ответ.

Я узнала голос Воронессы и бросилась на звук, но когда я увидела Велемудра, невольный крик сорвался с моих губ: леший спас грушу ценой своей жизни. Сейчас онлежал на земле, израненный, ослабевший, и смотрел на меня с оттенком такой неизбывной печали, что у меня на глаза навернулись слёзы.