Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 49 – Маргарита Преображенская

– Тут ещё непонятно, кто на кого влияет! – вклинился в разговор Базиль. – Она так применяет силу, как ни одному приличному некроманту и в голову не придёт! Это то же самое, что использовать, например, пушку для выращивания цветов.

– Возможно, в этом наше спасение, – задумчиво сказал Фламель.

В этот момент в лабораторию ввалился Шарман и, мрачно окинув нас взглядом, сказал:

– Сидите, полуночники?! Небось, это из-за вас кадавры в парке беснуются?

– Одного я видела точно! – сказала я, а Карломан с Базилем потупили глаза. – Слонялся под окнами. Заправила четвёртого сектора, кажется.

– Этот давно тут вынюхивает! – проворчал Шарман, садясь за стол, а Фламель сразу поставил перед ним кружку. – Придётся опять менять место.

– А как это происходит? – спросилая.

– Эта таверна и парк вокруг неё – призраки. Они могут передвигаться, куда угодно, в пределах Парижа и его окрестностей, – сказал Шарман, отхлёбывая из кружки.

Он с важным видом покосился на Карломана, затем на меня и добавил:

– Только вот сущностям материальным во время движения внутри призраков находиться не рекомендуется. Поэтому всем живым и полуживым придётся отсюда временно съехать.

– А как же мы найдём таверну потом? – спросил принц, в то время как я думала о том, что значит «полуживых».

Это о ком же Шарман так? О Базиле? Или он считает полуживым принца? Ведь мы с Фламелем точно живые.

– Каждый, кто хотя бы один раз побывал внутри, будет чувствовать, где теперь таверна! – сказал Шарман. – Так что мимо точно не пройдёте.

– Это даже хорошо, – задумчиво подытожил его Фламель. – На ЧёРыЗаДу я нашёл не все ингредиенты для эликсиров, да и бирчие в этом году там лютуют. А здесь есть несколько лавок, где можно попробовать пополнить запасы.

После этого мне безумно захотелось изучить алхимию.

– Вы, трое, идите спать! – сказал Шарман, обращаясь ко мне Базилю и Карломану. – Завтра утром таверна будет менять дислокацию. Вам надо быть готовыми.

Выйдя из лаборатории, Базиль хитро взглянул на нас с принцем и быстро побежал вверх по лестнице, за что мы оба были ему очень благодарны. Ночь, полная волшебства и чудес, продолжалась, а луна по-прежнему смотрела в окна, пронизывая тёмные призрачные пространства серебром своих лучей.

– Почему я не вижу солнца в потустороннем мире, но вижу, как светит луна? – шёпотом спросила я – не потому, что мне действительно нужно было узнать это, а для того, чтобы оттянуть момент расставания с Карломаном.

– Потому что луна одна и та же для всех – смертных и бессмертных, живых и мёртвых! Она путешествует между мирами и освещает путь влюблённым, – сказал принц.

Он стоял рядом со мной, поднявшись на одну ступеньку выше, – такой потрясающе родной и живой, и смотрел на меня сверху вниз, а я слушала его взволнованное дыхание. Моё было таким же! Можно сказать, что у нас обоих от избытка чувств возникла одышка, как у плохого туриста. К чему бы это?

– Эжени! – тихо сказал Карломан, наклоняясь ко мне так, что наши губы оказались совсем рядом. Я … я…

Но договорить ему не дал стук в дверь. Для нас обоих он прозвучал, как удар грома, заставив вздрогнуть и оглянутьсяна звук. В этот момент дверь открылась, и в таверну вошёл Со Ны де Кадавр. Он остановился в нескольких шагах от двери, осматривая помещение, отчего по стенам и полу метался алый луч «лазерного прицела». Этот верный раб Великого Окочура, наверное, никогда не снимал монокля. В лучах луны некромант выглядел страшнее, чем при свете дня. Именно сейчас я явственно осознала, что в нескольких шагах от нас стоит оживший труп с тёмными отметинами застывшей от времени крови на лбу. Мы с Карломаном синхронно потянулись к оружию. Принц положил руку на эфес меча, а я уже судорожно рылась в сумочке в поисках лорнета.