Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 125 – Маргарита Преображенская

Совет Сторон проходил в Зале Семи Каминов, причём, как рассказали мне Наполеоны, камины в нём тоже участвовали в политической жизни, так как были говорящими и в меру мыслящими. Я, одетая в очень строгое тёмно-фиолетовое закрытое платье, присланное утром моим женихом, шествовала к входу, по роскошным коридорам Лувра и думала о том, что нужно было вернуть Люрору де Куку кольцо с символом бесконечности, но я забыла об этом, уезжая из его особняка, а может быть, как сказал бы Фрейд, и не хотела возвращать этот подарок. Кольцо по-прежнему очень плотно сидело на пальце левой руки, будто вцепившись в него намертво, и сейчас не было времени думать о том, как его снять. Я мысленно повторяла речь, которую собиралась произнести на Совете Сторон, а впереди меня, брыкаясь, как горные козлы, бежали два колченогих стула, кажется, тоже спешащие в Зал Семи Каминов.

– Я только вот что не понял, – громко скрипел тот, что побогаче, с цветастой обивкой. – Кворум на заседание уже пришёл, или будет как в прошлый раз, когда всех разогнали и сказали: «Кворума нет! Кворума нет!» Хоть бы увидеть его, Кворум-то этот!

Второй стул только пожал подлокотниками, не зная, что ответить. Вот она, правовая и политическая безграмотность масс налицо, то есть «наобивку»! Я вошла в зал, до отказа набитый некромантами, мятежниками и не определившимися массами, и поняла, что с кворумом (то есть с необходимым количеством заседающих для признания решений законными) сегодня всё в порядке. Присутствующие галдели, как сумасшедшие, при этом жестикулируя, как ветряные мельницы, моловшие разную околесицу про новый мир и порядок вещей.

Пару раз стены потрясали выкрики: «Долой плутократов-некромантов!», забавно смешивавшие слово «плут» и название политического режима. Все семь каминов плевались призрачным синеватым огнём, который, к счастью, поджигал только страсти присутствующих, а не мебель и ковры вокруг. Что же касается самих некромантов, то они вели себя с холодным достоинством истинной аристократии, не удостоив вниманием никого из местных крикунов.

Когда я вошла, все разглагольствования резко стихли. ИзбранницуПротивоположности Жизни, победившую Великого Окочура, народ побаивался. Часть призраков из числа неопределившихся мгновенно слилась с интерьером, из-за чего теперь у стен появились глаза и уши, и не в переносном, а в самом прямом смысле. Продумывая детали этого собрания, я собиралась воплотить в жизнь мою давнюю и, возможно, наивную мечту в плане государственного устройства, создав ноократию – власть интеллектуальной элиты. Я надеялась, что постепенно под властью ноократии, общество станет мудрее и добрее, причём, как потустороннее, так и общество живых, формируемое с помощью перерождений душ.

Я остановилась в центре зала и несколько секунд собиралась с духом. Мне доставляло большое удовольствие дефилировать по сцене в каком-нибудь эффектном наряде, но сейчас мне требовалось произнести речь, которая станет судьбоносной как для меня самой, так и для жителей потустороннего Парижа.

– Я …я очень рада, что все мы собрались здесь. Давно назрел момент, чтобы всё обсудить и решить, как жить дальше, – немного бледно, но искренне, начала я. Тем не менее, и это начало сорвало бурные овации.

Даже некроманты тоже сдержанно аплодировали, видимо, не рискнув идти против своего нового главаря (и по совместительству – символа свершившейся революции). Что до призраков, разных кадавров, скелетов и оборотней, то все они хлопали кто во что горазд. В ход шли кости, портьеры и лапы соответственно, а некоторые оборотни умудрялись хлопать ушами, что в данном случае не означало ничего плохого.