Книга Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта, страница 123 – Маргарита Преображенская

Я оглянулась и увидела Наполеона III, чей зыбкий силуэт как-то сумел просочиться через наглухо закрытые двери. Выглядел монарх так же, как на своих парадных портретах, но был даже гораздо более разряжен и разрежён (то есть сквозь него можно было увидеть детали интерьера). Ордена, эполеты, алая перевязь и роскошные длинные загнутые кверху усы делали его образ просто незабываемым!

– Вам виднее! – сказала я, бросив на него рассеянный взгляд. – Я, кажется, заняла ваши покои, но это вовсе не для того, чтобы нанести вам оскорбление.

– Помилуйте! Какие оскорбления! – весело сказал венценосный призрак. – У нас в Лувре уже много веков не было такой милой хозяйки! Мы так рады, что вы избавили нас от общества этого зловредного Окочура!

Он прервался и внимательно взглянул на меня, а потом добавил:

– Мне показалось, что вы чем-то расстроены, мадемуазель, а я как раз знаю хорошее средство от печали. Действует безотказно! Хотите попробовать?

Я кивнула, думая, что он предложит мне какой-нибудь отвар мяты или медитацию, но вместо этого Наполеон III, скооперировавшись с остальными Наполеонами, в разное время жившими в Лувре и выдворенными Великим Окочуром в коридор, приволок небольшой столик и, выудив из кармана несколько колод призрачных карт, радостно воскликнул:

– Партию в баккара, мадемуазель Орей Морт?

Мне никогда не приходилось участвовать в такой карточной игре, но я решила попробовать: когда ещё придётся сидеть за одним столом сразу аж с тремя Наполеонами в парадных одеяниях?! После первого кона я вникла в правила, которые оказались довольно простыми: надо было набрать наибольшее количество очков и использовать для этого три карты. Я активно включилась в общее действо, кидая понты, в прямом смысле этого выражения. Оказалось, что баккара пользовалась большой популярностью с XV века, считаясь игрой для аристократов, причём сначала в ней использовались карты таро.

Из меня получился крайне азартный игрок, а Наполеоны были очень забавными партнёрами, норовя жулить и передёргивать карты, втихаря стирая с них знаки мастей и подрисовывая новые. Это вызывало бурное возмущение карт.

– Безобразие! – закричала одна из дам после проведенных манипуляций. – Я была дама бубен, что означает молодую девушку, а теперь эти картёжники мне подрисовали трефовую масть, состаривменя до предпенсионного возраста. Старше только пики!

– Да как вы смеете такое бубнить, бывшая дама бубен! – в свою очередь возмутилась дама пик. – Да я в два раза бубнее, то есть моложе вас!

После этого жульничество с мастями было прекращено. Играли мы на призрачное раздевание, обнажая при этом не тела, а души. В результате я узнала много государственных и любовных тайн и сама тоже рассказала Наполеонам о своих проблемах и страхах.

– Не вижу никаких препятствий вашему счастью, мадемуазель! – сказал, выслушав меня, Наполеон II, светловолосый юноша лет двадцати. – Можно же назначить регента на время отсутствия основного правителя или даже целый регентский совет из доверенных лиц. Так вы сохраните право на власть и сможете отсутствовать, сколько требуется, чтобы наладить свою жизнь на другой стороне.

– Но вернуть власть потом будет очень непросто! – заметил Наполеон Бонапарт, не разделяя энтузиазма сына. – Поверьте мне, власть и любовь – несовместимые вещи!