Книга Тернистая звезда, страница 189 – Anevka

— Поехали следом потихоньку, — Астер бесцеремонно вырвала Сегоя из болезненных воспоминаний, за что бывший легионер был ей крайне благодарен. — А то Арг, кажется, тоже пешком прогуляться решил.

Верхогляд и в самом деле старался следовать за подопечным, по возможности не отставая.

Сегой перебрался на водительское кресло и запустил двигатель.

* * *

Проповедники признаются наиболее сложной, а потому наиболее редкой специализацией среди и без того не слишком многочисленных чёрных священников.

Вершиной же мастерства проповедника считаются массовые проповеди. Проповеди, в результате которых один человек может управлять многотысячной толпой.

Джегг так не считал. Самым неприятным и сложным он находил проповедовать для малых групп — до пары десятков человек. В этом случае стадного эффекта не возникает, и чёрного священника ждёт непрерывная череда поединков воль, а передышки, восстановительного сна никто не даёт.

Толпой же управлять легко. Какими бы сильными ни были индивидуальности каждого человека в отдельности, собираясь в толпу, они растворяются в её коллективной воле. Она может быть опасной, агрессивной. Но всегда очень управляема. Если, конечно, знать, как управлять.

Джегг знал. Толпа представлялась для него разъярённым животным. Самому себе оно кажется грозным, буйным, сильным. Но на самом деле подчинить его ничего не стоит, если правильно подойти. И причинить боль.

Ладони обеих рук привычным жестом развернулись навстречу движению и мечущиеся вокруг эмоции послушно выстроились вдольего энергетической линии, как металлические опилки под действием магнита.

Джегг небрежно ощупал их. Простые эмоции, как всегда бывает в толпе: ярость, страх, ненависть, жажда добычи. Всего понемногу. Лёгкое движение пальцев — и связывавшие людей чувства рвутся, будто паутинки.

Говорят, другим чёрным священникам для массового воздействия нужно прикладывать колоссальное ментальное усилие, тем значительнее, чем больше вокруг народу. Имплантировать в других собственную волю морально тяжело.

Так говорят.

Джегг этого состояния не помнил. Вернее, он знал, что когда-то, в юности, с ним было так же. Помнил, что едва не погиб, досуха выложившись на своей первой неумелой проповеди. Но ощущение ментального усилия восстановить в памяти не мог.

С тех пор прошло слишком много времени. И минуло слишком много миссий. Нечеловечески много. Ни один из ныне живущих священников не прочитал столько официальных проповедей, сколько Джегг. Даже Зейда Отшельника он оставил позади несколько стандартных назад. А если все неофициальные посчитать…

И с каждым разом воздействие давалось всё легче. А вот восприятие чужого внутреннего мира — тяжелее. Джегг ненавидел впускать в себя всех этих незнакомцев. Стил обещал, что со временем он привыкнет, но этого не произошло. Каждый контакт с чужой душой оставлял незаживающую рану на ментальном теле проповедника.

А у толпы нет души. Лишь её фантом. Даже поводыря у этого стада нет — Джегг замечет следы его присутствия, но уже остывшие, едва различимые. Прямо сейчас нет у толпы лидера, она бестолково бьётся в неистовстве. Такая толпа Джегга не страшит. Всё происходящее лишь разминка перед настоящим испытанием, настоящей пыткой.

Джеггу по прозвищу Красноречивый не надо прикладывать усилие, чтобы повлиять. Большую часть времени усилия он прикладывает как раз для того, чтоб этого не делать. Как будто носишь за пазухой очень мощный магнит, и постоянно должен следить либо за тем, чтоб не приближаться ни к чему металлическому слишком близко, либо чтоб эффективно экранировать пронизывающее тебя поле.