Книга Покоренная Хвороком, страница 44 – Каллия Силвер

Когда контейнер опустел, она почувствовала себя… сытой.

Сытой — не только едой, но и тем, чего у неё не было много дней.

Силой.

Теплом.

Надеждой.

Она медленно выдохнула, лишь сейчас замечая, как сильно была напряжена каждая часть её тела. Плечи опустились. Голова чуть склонилась, тяжёлая от усталости.

За окном — лишь тьма. Солнце, или то, что здесь называлось солнцем, давно исчезло. Мир погрузился в глубокую, абсолютную ночь. Горы больше не были видны — только слабое отражение её самой в стекле, да редкие искры снега в порывах ветра.

А ветер…

Он выл сейчас.

Низко, протяжно, поднимаясь в тональности так, что кожа покрывалась мурашками.

Без него рядом она бы до ужаса боялась.

Но он был здесь.

И не выглядел обеспокоенным.

Он поднялся, собрал контейнер и с той же плавной, безупречной грацией прошёл к панели. Избавился от него бесшумно — ни звука, ни лишнего движения. Всё безукоризненно.

Потом он повернулся.

Подал знак.

Встань.

Она медленно поднялась, тело всё ещё затянуто в мех, всё ещё ломкое от холода — не понимая, чего он хочет, пока он не сел.

В командное кресло.

А затем… протянул к ней руки.

Она не сопротивлялась, когда он посадил её к себе на колени. Этот странный ритуал между ними — мягкость, сдержанность и отказ от власти — полностью размягчил её сопротивление так, как она никогда бы не ожидала.

Она снова подумала, что сходит с ума.

Но какая теперь разница?

Её прежняя жизнь всё равно закончилась.

Сердце гулко ударило раз — но тело подчинилось само, и она свернулась у него на коленях. Он устроил её, прижал к себе, его грудь стала стеной тепла у её спины, его руки сомкнулись вокруг неё без малейшей паузы. Рядом с ним она казалась маленькой, утопающей в его силе, в его тишине, в том, чему она ещё не знала названия.

Боже, какой же он тёплый.

Она чувствовала себя кошкой. Будто он хотел её ближе. Свернувшейся.

Кошкой на коленях у злодея. Ха.

Она должна была сопротивляться. Должна была вернуть границы.

Но не сделала этого.

Потому что в этом было что-то дьявольски притягательное. Что-то подрывное и странное. Что-то такое, что земная Сильвия отвергла бы мгновенно, с усмешкой.

Ни один человек не вызвал бы в ней такого.

Но она больше не была на Земле.

И здесь, в этой мёртвой, ледяной ночи, в руках безликого монстра, который только что накормил её, одел её, согрел её…

Она позволила себе это.

И подумала:

Может… может, так даже легче, чем бороться.

Может, заставить его быть нежным — быть таким — это тоже своего рода сила.

Она поела.

Неохотно, вынужденно — но поела. Всё.

Он наблюдал за каждым движением её рта, за каждым изменением выражения лица — как она проглатывала эту безвкусную белковую жижу, и за тем моментом… когда в ней что-то изменилось. Когда воспоминания уступили место необходимости. Когда инстинкт выживания перевесил отвращение.

Хорошо.

Это впечатлило его. А вместе с новой оценкой пришло странное чувство гордости. Она — разумное существо. И она — его.

Она была умнее, чем он думал. Согласно рассудку. Её эмоции вспыхивали ярко, но она адаптировалась. Держалась. Боялась, да — но страх её не парализовал. И она была не настолько горда, чтобы отказаться от необходимого.

Её не пришлось ломать.

Он был этому рад.

И когда вернётся свет — если у этой планеты вообще есть утро, если Анакрис хоть как-то подчиняется нормальному световому циклу — он добудет ей еду получше. В горах должны быть животные. Сканирование отметило тепловые сигнатуры — быстрые, четырёхлапые, теплокровные. Добыча.