Книга Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина, страница 122 – Алиса Чернышова

Даже если отбросить личное (всякая ерунда вроде дружбы в без малого три столетия длиной, взаимных спасений и интересов), на практическом уровне империя без Лит-Тира — это катастрофа. Даже если посадить за дело одного из его учеников, всё равно ущёрб будет внушительным.

Какая всё же жалость, что в нашей сфере не получится поставить провинившемуся в наказание отработку.

Эх.

— Студент Снежок, если тебе кажется, что это подходящее время и место для медитации, то тебе только кажется.

Ах да, ещё и этот.

Последний штрих в картине под названием “этот день просто не мог быть хуже”.

Впрочем, моя судьба всегда умела доказать, что хуже есть куда. В этом она ни за что не подведёт.

В очередной раз отложив подальше на полочку сознания мыслио дворце, Лит-Тире, первой жене, младенце, должности мусорщика и (ах да, куда ж без неё) великой любви, я отвёл взгляд от звёздного неба и без особенного восторга уставился на гаремного кошака.

— Идём, — бросил он.

И мы пошли, прямо сквозь тихий и тёмный парк кампуса.

Некоторое время мы молчали, но потом я решил, что мы отошли от домика леди Шийни достаточно, чтобы выпустить одного из драконов в этой комнате на свет.

— Ты знаешь, кто я, — это не то чтобы даже был вопрос. Учитывая, что он уже видел и слышал, играть в поддавки бессмысленно.

— Догадываюсь, — хмыкнул ректор. — Хотя леди Шийни не раскрыла твоё инкогнито, если ты об этом спрашиваешь. Но я знаю её давно и хорошо. На свете есть только одна мегаломаньячная задница, о которой она говорит с таким выражением в глазах.

— Ты очень смелый кот, — заметил я сухо.

“И очень тупой,” — это я придержал при себе.

Пока что.

— А, боюсь-боюсь, — фыркнул Бонифаций. — Таким образом намекаешь, что ты — страшный и ужасный дракон-император, который меня убьёт, вдруг что? Теряю от страха достоинство и штаны!

Я удивлённо посмотрел на кошака. Неужели и правда бессмертным себя считает? И упомянутым достоинством не дорожит? Я не самый обидчивый по меркам своей должности, опять же, через голову леди Шийни прыгать при нормальных обстоятельствах не стал бы, что бы она там сама об этом ни думала. Она права в том, что мы знаем правила игры. И да, разумеется, мы не можем себе позволить признать и вывести на свет того конкретного дракона в комнате, но оба знаем прекрасно, что он есть.

Но это не значит, что моё терпение безгранично.

— Да, да, — хмыкнул Бонифаций. — Дай угадаю ещё раз: твоё терпение не безгранично, или что-то вроде?

Я моргнул.

Бонифаций рассмеялся.

— Если бы ты знал, сколько таких, как ты, я повидал, — сказал он. — И скольким устроил личную жизнь, заслуженно и не очень… Но ты — это уникальное явление. Как я тебя ненавижу, если б ты знал… Хотя да, таким, как ты, такое не говорят в лицо. По крайней мере, до предпоследнего мига — того, после которого головы летят на землю, а короны меняют владельцев.

Я оценивающе посмотрел на кошака.

Мне не нравится это признавать, но сейчас я в его власти. И завишу от его порядочности и милости, что… Скажем, исчезающе редко кончается хорошо,особенно в случаях, когда сторонам есть, что делить.

— И потому ты решил рассказать мне о своих чувствах сейчас. Очень… смело с твоей стороны.

Гаремный кошак хмыкнул.

— О, понимаю. Ты подразумеваешь, что я вмешаюсь в твоё испытание и использую свою власть, чтобы навредить? Нет, парень. Я, видишь ли, не ты.