Книга Нити судьбы, страница 39 – Лекси Эсме

— Поставь меня, — шепчу ему в ухо, низко, требовательно.

Он повинуется.

Мир вокруг будто исчезает.

Есть только он — высокий, тёмный, опасный — и я, стоящая перед ним, раскрывшаяся каждой клеточкой.

Его пальцы находят мои волосы и сжимают их у основания — нежно, но с силой, от которой у меня подкашиваются колени. Его взгляд становится глубже, темнее, почти хищным.

— Ты… не представляешь, как ты сейчас выглядишь, Септис.

— Хорошо. Ты будешь хорошо выглядеть на коленях, Рианна, — выдыхает он.

И тогда всё меняется.

Я прикусываю свои губы, в ожидании того, что сейчас произойдет. Опускаюсь на колени, смотря прямо в глаза Септиса и наслаждаясь его возбужденным взглядом. Мои руки находят пояс его брюк, и я начинаю медленно расстегивать его. Горячий и толстый членпадает в мою руку. Я провожу своей ладонью по его длине, ощущая шелковую и горячую плоть. Дыхание Септиса учащается в предвкушении. И я хочу попробовать его на языке. Я наблюдаю за ним, чтобы убедиться, все ли правильно делаю. Нравится ли ему это. И все что я вижу, это страсть и голод в его глазах.

— Рианна… — шепчет он моё имя с таким надрывным, мучительным рычанием, будто само произнесение причиняет ему боль.

В его голосе слышится желание — тяжёлое, голодное, обжигающее. Он закрывает глаза, и я понимаю: он жаждет меня так же отчаянно, как и я его. Это знание проходит током по моему телу, заставляя сердце сбиться с ритма.

— Хочешь, чтобы я облизала его?

Я поднимаю на него взгляд — дыхание сбивается, будто кто-то вытянул воздух из моей груди. Его челюсть напрягается, скулы режут свет, глаза вспыхивают алым огнём желания. Он едва заметно кивает — и в этом кивке больше власти, чем в любом приказе.

Я подаюсь к нему ближе, чувствуя его тепло, его запах, эту нечеловеческую, плотную энергию, которая будто затягивает меня внутрь себя. Едва мои губы касаются его члена, из его груди срывается низкий, прорезанный мукой стон — такой тёмный, такой глубокий, будто он удерживал его слишком долго.

Мне нравится это звучание. Не просто нравится — оно пьянит.

Я скольжу вверх, медленно, дразняще, проводя языком по его напряжённой плоти, чувствуя, как напрягается его тело. Его пальцы мгновенно находят мои волосы, сжимают их у основания — не больно, но властно, так, что у меня мурашки бегут по спине.

Он пытается держать себя в руках; я чувствую это в каждом движении, в каждом дрожащем выдохе, в том, как его бёдра едва заметно подаются вперёд, будто он борется не со мной — с самим собой.

Он втягивает воздух сквозь зубы, грудь его поднимается резко и тяжело, словно я отнимаю у него способность думать.

— Рианна… — срывается с его губ, хрипло, будто ему больно от того, как сильно он меня хочет.

Его хватка становится крепче. Его дыхание — тяжелее. Его контроль — тоньше льда.

И я понимаю: ещё немного — и он потеряет его полностью.

— Хорошо… Рианна… — вырывается из его горла, низко, хрипло, почти рычанием, которое проходит вибрацией через всё его тело и отзывается дрожью в моём.

Эта вибрация — как удар. Как зов.

Мой пульс сбивается, я чувствуюего беспомощное желание, ту ярость удовольствия, что рвёт его изнутри.

Он дышит тяжело, с каждым вдохом будто сражается, его лицо запрокинуто, глаза крепко зажмурены — он отдаётся ощущению полностью, без остатка. Я вижу, как его грудь вздымается, как мышцы тянутся под кожей, как он теряет контроль, несмотря на отчаянные попытки удержаться.