Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 11 – Ава Торн

— Знакомой как?

— Как будто наши пути уже пересекались. — Его светящийся взгляд изучал моё лицо. — У тебя добрые глаза. Такие, которые замечают, когда кому-то нужна помощь.

— Это… странно конкретно.

Он пожал плечами, но в его выражении промелькнуло что-то похожее на благодарность.

— Не все останавливаются, увидев того, кто в беде. Большинствослишком заняты, слишком погружены в свои проблемы. Но некоторые… — он сделал паузу, словно подбирая слова, — некоторые просто не могут проехать мимо раненого.

От того, как он это сказал, меня передёрнуло. Я сразу вспомнила вчерашний вечер. Белый олень. Серебристо-голубые глаза…

Но нет. Это невозможно. Никак.

— Похоже, ты говоришь из личного опыта, — сказала я, прищурившись, и во мне заговорил юрист.

— Может, и да, — ответил он. Улыбка у него была мягкой, почти нежной. — Может, я знаю, каково это — когда тебе помогает человек, который мог бы спокойно проехать мимо. Которому было необязательно останавливаться… и всё равно он сделал это.

В его голосе было что-то такое, что сжало мне грудь, вызывая эмоцию, которой я даже названия не знала.

— Ну, — сказала я тихо, — думаю, большинство людей помогли бы, если бы кто-то действительно нуждался.

Он приподнял бровь:

— Ты ведь живёшь в Нью-Йорке?

Я рассмеялась:

— Да, и… ладно, возможно, многие бы не остановились — но иногда люди способны удивить.

— Да, способны, — согласился он, и в том, как он на меня смотрел, было почти благоговение. — И я рад, что в мире всё ещё есть такие люди, как ты.

— Забавно — когда люди узнают, что я юрист, они предполагают ровно обратное.

— Ну, люди не должны делать выводы только потому, что ты посвятила жизнь карьере, известной своей жесткостью и безжалостностью. — Он улыбнулся, и я возненавидела то, как этот жест делал его невыносимокрасивым.

— Ты меня подкалываешь? — Я кокетливо хлопнула ресницами. Он начал первым, в конце концов.

Его улыбка стала загадочной:

— И в мыслях не было. Не хочу попасть в список плохишей так близко к Рождеству. Но, должно быть, я что-то делаю правильно, раз оказался в таком прекрасном городке, прямо перед праздниками… и разговариваю с тобой.

Он подарил мне улыбку, с которой он бы без труда выиграл любой процесс перед присяжными. Всё вокруг будто растаяло — шум ярмарки стал фоновым гулом, снег кружился медленнее, и я видела только его. Его дыхание в холодном воздухе. Его глаза, не отрывающиеся от моих. То, как снег ложился на его белёсые ресницы, будто не смея касаться.

— Сильви! — голос мамы прорвал тот странный кокон, который начал образовываться вокруг нас. — Вот ты где! Я рада, что ты решила… о.

Она появиласьу меня под локтем, окинула взглядом Кэная — и я буквально услышала, как в её голове вскрылась коробка под названием потенциальный жених для дочери.

Вся раздражённость из-за моего поведения исчезла, сметённая материнской миссией.

— Мам, это Кэнай, — сказала я, пытаясь игнорировать бешеный ритм своего сердца. — Кэнай, это моя мама, Грейс Хартвелл.

— Миссис Хартвелл, — Кэнай слегка склонил голову. — Ваша дочь как раз рассказывала мне о вашей прекрасной работе.

— О, как мило! Вы в гостях на праздники? — мама спросила, но я уже слышала, как в её голосе вращаются колёсики стратегического планирования.

— Просто проездом, — ответил он. Но взгляд не отрывал от меня. — Хотя местные пейзажи оказались куда красивее, чем я мог представить.