Книга Безумные Альфы, страница 119 – Ленор Роузвуд

Но он жив.

Я могу лишь надеяться, что он знает — я тоже.

Меня заталкивают в небольшое помещение, напичканное сканерами и медицинским оборудованием. Там ждёт бета в лабораторном халате, с жёстким лицом, нетерпеливо постукивая ногой.

— Наконец-то, — огрызается она. — Готовьте её. Мы выбиваемся из графика.

Меня швыряют на холодный металлический стол и фиксируют толстыми кожаными ремнями. Я бьюсь и кричу, но это бесполезно.

Бета подходит со шприцем, и я оскаливаюсь.

— Попробуй, сука. Я вообще-то умею откусывать пальцы.

Она закатывает глаза.

— Очаровательно. Лежи спокойно. Небольшой укол…

Игла входит в руку, и я шиплю от боли. То, что она вводит, жжёт, растекаясь по венам. Зрение плывёт, комната начинает кружиться.

— Что… что ты со мной сделала? — бормочу я, язык словно чужой во рту.

— Просто небольшой коктейль, чтобы ты была покладистой, — отвечает она, голос доносится будто издалека, эхом. — Не можем же мы позволить тебе устраивать проблемы, правда?

Я пытаюсь сопротивляться препарату, но бесполезно. Конечности тяжелеют, мысли вязнут. Я смутно осознаю, как у меня берут кровь, как водят по телу разными устройствами. Кто-то разжимает мне челюсти, проводя тампоном по внутренней стороне щеки. Кто-то другой обрабатывает ожоги на руке, покрывая их жидкостью, которая застывает второй кожей. Я смутно понимаю, что могу сжать и разжать пальцы по команде — и это всё.

Время теряет всякий смысл. Проходят ли минуты или часы — не знаю. Когда меня наконецосвобождают от ремней, ноги подгибаются, и я оседаю на солдата, который тащит меня вверх.

— Смотрите-ка, сука наконец-то стала дрессированной, — ухмыляется один из них.

Мне хочется зарычать, ударить, но тело не слушается. Меня наполовину тащат, наполовину несут по очередным одинаковым коридорам. Мы проходим мимо других камер — большинство пустые. Но в одной я успеваю заметить спутанные волосы и блестящие глаза. Какой-то несчастный, доведённый до звериного состояния пленом и бесконечными экспериментами.

Наконец мы добираемся до моей камеры. Маленькая, голая — только тонкий белый матрас на полу и унитаз в углу. Меня закидывают внутрь, как мешок мусора. Я падаю, не успев выставить руки.

Дверь закрывается с резким шипением.

Я одна.

Я лежу так, кажется, целую вечность, ожидая, когда препарат начнёт отпускать. Медленно, мучительно, чувствительность возвращается в тело. Туман в голове рассеивается. Я приподнимаюсь на дрожащих руках, сдерживая тошноту.

Камера примерно восемь на десять футов. Гладкие белые стены. Один потолочный светильник, который не гаснет и даже не мигает. Стена, выходящая в коридор, — сплошное стекло в несколько дюймов толщиной. Ни капли приватности.

Это место создано, чтобы дезориентировать.

Чтобы ломать.

Но я уже была в таких местах. Они не сломали меня тогда — и не сломают сейчас.

И на этот раз у меня есть больше, чем раньше. У меня есть стая, которая меня ищет. Я знаю это. Мне не нужно гадать. В этом у меня нет сомнений. Как бы я ни ненавидела своё сердце за предательство, Призраки — мои пары.

И один из них находится здесь. За этими самыми стенами.

Стенами, которые не удержат нас вечно.

Я ползу к матрасу и валюсь на него со стоном. Всё тело ноет, обожжённая рука жжёт и покалывает, голова гудит. Если я не отдохну хоть немного, я не смогу думать.