Онлайн книга «Безумные Альфы»
|
Это должен быть Рыцарь. Он выглядит именно так. Я должна бы быть в ужасе. Всё в этом существе кричит об опасности. Но, глядя в эти светящиеся глаза, я чувствую что-то знакомое. Ярость. Боль. Одиночество. Я видела те же эмоции в глазах Призрака. В своих собственных — отражённых в стерильных зеркалах и металлических поверхностях Центра Перевоспитания. Низкое, гулкое рычание зарождается в груди Рыцаря. Сначала это вибрация, которую я чувствую через пол. Потом звук нарастает, заполняя пространство между нами. Угроза в нём несомненна. Но под агрессией я улавливаю ещё кое-что. Боль. Растерянность. Может быть… даже страх. Он в ловушке так же, как и я. А может, и сильнее. По крайней мере, я могу свободно двигаться в своей камере. Он же прикован к стене, как зверь, и каждое движение для него — мука. Несмотря на усталость, я делаю нерешительный шаг ближе к стеклу, игнорируя каждый инстинкт, вопящий мне отступить. Его рычание усиливается — глухой звук из самой преисподней, — но я заставляю себя не отступать. Я прижимаю ладонь к стеклу. Открытой рукой. Универсальный жест мира. — Меня зовут Айви, — продолжаю я, говоря медленно и отчётливо. — А тебя? Долгую секунду — никакой реакции. Потом, с мучительной медлительностью, он поднимает человеческуюруку. Сантиметр за сантиметром она движется к стеклу, разделяющему нас. У меня перехватывает дыхание, когда его огромная ладонь прижимается к преграде, зеркаля мою. И тут начинается ад. Сирены взвывают, их вой врезается прямо в череп. Вспыхивают красные аварийные огни, заливая всё инфернальным светом. Но хуже шума, хуже света — то, что происходит дальше. Скрытые в потолке сопла в камере Рыцаря с шипением раскрываются. В считанные секунды оттуда хлещет мутно-зелёно-жёлтый газ, заполняя пространствовокруг него. Тело Рыцаря каменеет, мышцы сковывает, как только газ касается кожи. Он отшатывается от стекла с искажённым от боли рёвом, броня гремит при каждом тяжёлом шаге, механическая рука хлещет по стенам, вырывая в них борозды. Копья в его спине скрежещут о кости, пока он корчится. Кислота подступает к горлу. Я прижимаю ладонь ко рту, сдерживая рвоту, когда в вентиляцию просачивается вонь газа — едкая, химическая. — Прекратите! — кричу я, колотя кулаками по стеклу. — Вы его убиваете! Но никто не приходит. Никто не слушает. Рыцарь падает на колени. Пол дрожит подо мной, я отшатываюсь, едва не падая, хватаюсь за край матраса. Цепи на его шее и торсе натягиваются с металлическим визгом, дёргая его назад, как марионетку на жестоких нитях. Голова опускается, подбородок падает на грудь. Жуткое голубое свечение за маской мерцает… и гаснет. Но я всё ещё вижу, как поднимается и опускается его огромная грудь. Всё ещё слышу тяжёлое дыхание. Я не могу отвернуться. Не могу закрыть глаза. Каждый инстинкт орёт — отвернись, свернись в углу, притворись, что этого нет. Но я заставляю себя смотреть. Смотреть. Быть свидетелем этого ужаса. Потому что кто-то должен. Потому что никто не должен страдать в одиночку. Газ продолжает литься, безжалостно. Дыхание Рыцаря становится всё более рваным, каждый вдох — влажный, хриплый, от которого по коже бегут мурашки. Сколько они ещё будут держать это, прежде чем он умрёт? — Пожалуйста, — шепчу я, прижимаясь лбом к стеклу. — Пожалуйста, остановитесь. |