Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 6 – Нана Кас, Мари Кир

— Я пришлю Марфу. Если что-то понадобится… скажи ей.

Он не ждёт ответа, не пытается коснуться меня или проявить супружескую нежность, которой в особняке, судя по всему, и не водилось. Просто разворачивается и выходит, прикрывая дверь с едва слышным щелчком, будто боится раздавить тишину и меня вместе с ней.

И тут же из коридора доносится приглушённый низкий голос, пропитанный нетерпением:

— Ну, как она? Всё же не настолько плохо…

— От твоего напора она точно быстрее не оправится, — устало парирует уже знакомый баритон Киллиана. — Оставь её. Дай прийти в себя.

— Но она же очнулась, — настаивает незнакомец.

— Угомонись. Она всё равно тебя не узнает, — резко оборвал его Киллиан. — Пойдём…

— Как не узнает? Доктор говорил о простом переутомлении…

Их спорящие голоса затихают, растворяясь в коридоре вместе с шагами. Я лежу, погрузившись в наступившее безмолвие, и дрожь постепенно отступает, сменяясь кристально ясным пониманием.

Он поверил.

Принял потерю памяти за правду. Это даст мне время перевести дух и понять, в какую именно историю я ввязалась.

Но эта ложь, обоюдоострый меч. Я не смогу постоянно ссылаться на амнезию, мне предстоит стать Алисией. Не просто притвориться, а носить её платья, говорить её словами. И разгадать тайну, что привела меня сюда, до того как она… или сам Киллиан… убьёт свою жену.

Я опускаю взгляд на тонкие, чужие пальцы, вцепившиеся в кружево одеяла.

Кто я? Игрушка судьбы, брошенная в водоворот прошлого? Или полноправная участница драмы, первый акт которойнаписан больше века назад, и теперь пришло время для второго?

Ответа нет. Лишь гнетущая тишина комнаты, пропахшая ладаном, и давящее, неумолимое чувство, что самые страшные открытия ещё впереди.

Тогда, в воздухе кабинета, пропитанном духом старой бумаги, это щемящее любопытство казалось невинной забавой.

Я развязывала выцветшую шелковую ленту, листала чужие, поблёкшие от времени письма, пока мои пальцы дрожали от волнения, от прикосновения к истории.

Как же я заблуждалась.

Среди громадных кряжистых томов, словно дитя, заблудившееся в лесу спящих гигантов, стоял изящный ларец неестественно чёрного цвета. Тяжелей, чем можно было предположить по его размерам, он удивительно приятно лежал в ладонях. На крышке, обрамленной причудливыми узорами, красовалась инкрустация из серебра в виде совы, чьи крылья обнимали циферблат часов. Её большие выпуклые глаза, сделанные из тёмного камня, казалось, смотрели прямо на меня.

В тот миг что-то ёкнуло внутри. Я пыталась подавить настойчивое желание узнать больше, оно вело в тёмные закоулки, где привычные правила логики бессильны. Но, как следствие, у меня ничего не вышло.

Письма в ларце были разные: деловые предложения, сухие благодарности за переводы… Ничего, что говорило бы о владельце или цепляло за душу. С лёгким разочарованием я отложила их в сторону, как вдруг из пачки выпал небольшой листок. Торопливое письмо, сбившееся с ритма, с резкими росчерками, выдававшими панику. «Мой дорогой, я боюсь, что подозрения не беспочвенны. Он что-то замышляет. Если со мной что-то случится, прошу, ищи подсказку…»

На этом всё обрывалось. Последнее слово превратилось в кляксу, похожую на чёрную слезу, будто перо вырвали из руки. Но внизу, под этим незаконченным криком, стояла изящная подпись, словно поставленная вне времени: «Твоя Алисия».