Книга Проклятая попаданка серебряной совы, страница 42 – Нана Кас, Мари Кир

— Не думай, — шепчет он, его губы почти касаются моего уха. — Просто слушай музыку. Доверься мне.

Оркестр набирает силу, и Виктор начинает движение. Первые секунды — полный хаос. Мои ноги заплетаются, тело деревенеет, неспособное следовать его уверенному напору. Я стискиваю зубы, ожидая колкость, но он просто крепче держит меня, его рука на моей спине становится твёрдой опорой.

— Раз-два-три, — отсчитывает он голосом, сравни ориентиру в бушующем море звуков. — Раз-два-три. Просто следуй за мной.

Слушаюсь и, закрыв глаза, пытаюсь отключить все вычислительные процессы мозга, заставить тело слушать ритм и его направляющую силу. И постепенно что-то меняется. Напряжение уходит. Мои шаги становятся менее неуверенными. Он ведёт меня так бережно, словно я хрустальная ваза, что вскоре разобьётся. Викторпредвосхищает каждую мою ошибку, мягко корректируя движение, не давая мне споткнуться или сбиться с пути.

И происходит чудо. Я перестаю бороться и просто парю. Тяжёлое платье вздымается вокруг меня, воздух свистит у висков, а свет люстр превращается в сверкающую карусель. Это неземной танец, это полёт. Опасный, головокружительный, освобождающий.

Открыв глаза, я встречаю взгляд Виктора. Он смотрит на меня с задумчивым, нежным интересом.

— Вот видишь. — Его голос звучит приглушённо из-за грохота крови в ушах. — Ты способна на большее, чем думаешь.

— Это потому что вы практически несёте меня на руках. — Мой голос срывается от непривычного напряжения и странного восторга.

— И всё же ты не сопротивляешься, — хмыкает он. — Раньше… ты бы уже настояла на своём, попыталась вести и в итоге уронила бы нас на пол.

— Потеря памяти… — осторожно начинаю я, ловя ритм и позволяя ему вести себя через очередной виток. — Как думаете, она действительно может так изменить человека? Стереть всё, чем он был?

Мой вопрос, полный скрытого смысла, который понимаю только я, заставляет Виктора на мгновение задуматься.

— Я не врач, но видел, как раны меняют людей. И не только физические. Иногда удар по памяти… он стирает не только плохое. Он уносит с собой и всё хорошее. Все причины, по которым человек стал тем, кем он является. Оставляет лишь чистый холст. — Он шокирует меня своей проницательностью, говоря не о медицинском факте, а о метафизической трансформации. — И тогда… да. Тогда может родиться кто-то совершенно иной.

— Может, это и к лучшему, — отшучиваюсь я, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь. — Для меня это всё впервые. — Виктор кружит меня, и на его губах появляется чуть кривая, но по-настоящему тёплая улыбка.

— Что ж, должен признать, — говорит он, притягивая меня чуть ближе, чтобы увереннее провести под рукой другой пары, — эта первая попытка… Ты определённо интереснее оригинала. Стала… тише и глубже. В твоих глазах есть мысли, а не просто капризы.

Его откровенность вызывает у меня почти счастливый смех, который я ещё не слышала от себя, как очнулась в этой реальности.

— Погодите, — говорю я, всё ещё смеясь. — Когда мои воспоминания хлынут обратно, вы будете первым, кто попросит вернуть всё обратно.

— Сомневаюсь, — качает головой Виктор. — Некоторыеизменения… они идут только на пользу.

Мы продолжаем кружиться в танце, и с каждым тактом мелодия всё сильнее овладевает мной, вытесняя страх. В этом вихре, в надёжных руках партнёра, я на мгновение забываю, кто я, откуда и зачем здесь. И в этот миг полного забвения я чувствую знакомый взгляд на себе.