Книга Смывая волной, страница 129 – Р. С. Болдт

В ЭТОМ МИРЕ ВСЕГДА БУДЕТ ЗЛО, МАЛЫШ. СКОЛЬКО БЫ МЫ НИ БОРОЛИСЬ С НИМ, ОНО ВСЕ РАВНО БУДЕТ ПРИСУТСТВОВАТЬ В ТОЙ ИЛИ ИНОЙ МЕРЕ. ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО МЫ БЕСПОМОЩНЫ, НО МЫ ДОЛЖНЫ ОСТАВАТЬСЯ БДИТЕЛЬНЫМИ И ВСЕГДА ОСОЗНАВАТЬ, ЧТО БОРЬБА ДОБРА СО ЗЛОМ НИКОГДА НЕ ПРЕКРАТИТСЯ.

МЫ МОЖЕМ ВЫИГРЫВАТЬ ОДНИ БИТВЫ И ПРОИГРЫВАТЬ ДРУГИЕ, НО САМОЕ ГЛАВНОЕ — НЕ ТЕРЯТЬ НАДЕЖДЫ.

КОГДА-ТО Я БЫЛ УБИЙЦЕЙ И РАБОТАЛ НАД ТЕМ, ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ ТЕХ, КТО БОЛЕЕ ЗОЛ, ТЕХ, КТО МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ БАЛАНС СИЛ В НАШУ СТОРОНУ. СТЫДНО ПРИЗНАТЬСЯ, НО ПРОШЛО НЕ ОДНО ДЕСЯТИЛЕТИЕ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ Я ОСОЗНАЛ ОШИБОЧНОСТЬ СВОЕГО ЖИЗНЕННОГО ПУТИ. НО СУДЬБА, СЛОВНО ЖЕЛАЯ ВОЗНАГРАДИТЬ МЕНЯ ЗА ОТКРОВЕНИЯ И ПЕРЕМЕНЫ В ЖИЗНИ, ПОДАРИЛА МНЕ ТЕБЯ.

ТЫ — ВСЕ ХОРОШЕЕ, ЧТО ЕСТЬ В ЭТОМ МИРЕ, И ТЫ ПОКАЗАЛА МНЕ, ЧЕГО НЕ ХВАТАЛО В МОЕЙ ЖИЗНИ.

БЫТЬ ТВОИМ ОТЦОМ — ЭТО САМЫЙ БОЛЬШОЙ ПОДАРОК, КОТОРЫЙ Я КОГДА-ЛИБО МОГ ПОЛУЧИТЬ. МНЕ БУДЕТ НЕ ХВАТАТЬ НАШИХ УТРЕННИХ БЕСЕД ЗА ЧАШКОЙ КОФЕ И ПРОГУЛОК ПО ЛЕСУ, НО Я НАДЕЮСЬ, ЧТО В ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ МЫ СНОВА ВСТРЕТИМСЯ.

ТЫ ЛЮБИМА БЕЗМЕРНО, АЛЕКСАНДРА ЮРЧЕНКО. НАВЕЧНО И ВСЕГДА.

— ПАПА

Я обнаружила эту записку слишком поздно. Ущерб уже был нанесен. И вела войну со злом и едва не проиграла.

Слезы текут по моим щекам, капая на записку, размазываясь по написанным чернилами словам.

«Будет ли он по-прежнему верить, что я — все хорошее в этом мире? Или ему будет стыдно за меня?»

Мучительная боль в челюсти не позволяет мне даже вскрикнуть шепотом.

«О, папа. Пожалуйста, пойми, почему я это сделала. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

Когда я лежу, свернувшись калачиком, на полу, мои слезы текут рекой, скапливаясь у меня под щекой, пока я не теряю сознание.

Только гораздо позже я узнаю, что это была за визитная карточка. Потому что папа оставил мне гораздо больше, чем просто целую жизнь воспоминаний и любви.

Он оставил мне банковский счет, на котором лежала неприличная сумма денег.

АЛЕКСАНДРА

ПРОШЛОЕ

Я испытываю огромное чувство облегчения и удовлетворения от того, что восстановилась после травмы, и мне больше не нужно прикладывать лед, глотать ибупрофен, как наркоманке, или ограничивать себя в употреблении только мягких продуктов. Я испытываю огромное чувство облегчения и выполненного долга. Однако пытаться найти радость в своей жизни гораздо сложнее.

Отправляюсь в кафе за два города, и даже здесь, когда я пытаюсь делать то, что делают обычные женщины моего возраста, чувствую себя неловко и неестественно. Другие молодые женщины заняты тем, что делают селфи или фотографируют свой кофе, или листают что-то в телефоне, вместо того чтобы вести беседу с людьми за своим столиком.

Я смотрю на свой латте с нарисованным на пене сердечком и провожу ногтем по нему. Мое сердце разбито на две части, так почему бы и этому не быть таким же?

Как по команде, в моей голове раздается голос отца, когда я вернулась домой на выходные из колледжа, жалуясь на парня. Или, точнее, на бывшегопарня.

— Малыш, есть мужчины, а есть мальчики. Иногда их трудно отличить друг от друга. Помнишь, в Библии говорится о волке в овечьей шкуре?

Когда я киваю, он продолжает.

— Так вот, некоторые мальчики работают именно так. Они хорошо маскируются, и для того, чтобы их распознать, может потребоваться учиться на своих ошибках.

Во мне поднимается гнев, смешиваясь со стыдом, и я тихонько признаюсь: