Книга Смывая волной, страница 127 – Р. С. Болдт

Они пришли за ним, как и предсказывал отец. «Братва» — под руководством Сергея — убила его.

— Если бы он попытался, то не смог бы сделать это легче, — говорит первый ублюдок с самодовольством в голосе, лениво спускаясь с папиного крыльца.

Мужчина, идущий за ним по пятам, молчит, но внезапно оглядывается по сторонам, как будто чувствует мое присутствие. Несмотря на то, что я скрыта глубокой тенью леса, задерживаю дыхание, пока его изучающий взгляд не отрывается от моего места.

— В ближайшее время его никто не найдет, — хмыкает третий мудак, пока они направляются к своему дорогому четырехдверному седану. Я сжимаю пальцы в кулаки, желая убить их всех прямо сейчас.

— Да уж, не раньше, чем звери до него доберутся.

На замечание последнего ублюдка раздается смех, но он быстро стихает, как только они забираются в машину и захлопывают двери.

Сосредоточиваюсь на номерном знаке, запоминая его. Их лица я уже запомнила.

Я никак не могу оставить это без внимания. И не позволю этим ублюдкам уйти от наказания за его убийство.

Я отомщу за его смерть. Лишу жизни тех, кто украл у меня отца. Человека, который спас меня в самый трудный час, который вернул мне краски и дал почувствовать, что меня любят.

Эти мрази заставили меня встать на путь, который мой отец никогда бы не пожелал мне пройти.

Я стану тем, кем он был когда-то.

Убийцей.

Я чувствую оцепенение, стоя на опушке леса, тишина оглушает. Заставляю свои ноги двигаться, одну за другой, по направлению к папиному дому. Даже при том, что я знаю, что найду его мертвым, ничто не могло подготовить меня к этому зрелищу.

Папа, лежащий в луже крови на полу гостиной, заставляет все внутри меня резко остановиться. Большая часть меня отключается, и мои движения становятся роботизированными, когда я очищаю его от крови и мозгового вещества, закрывая ему веки.

Не знаю, как мне удается вынести его тело на улицу, чтобы похоронить, но я это делаю. Теперь, когда в гостиной нет никаких следов произошедшего, сворачиваю ковер и бросаю его в бочку для сжигания, поджигая.

Неизвестно, сколько времени я бессмысленно смотрю на горящий ковер, пока огонь не утихает. Потом сворачиваюсь калачиком рядом со свежей могилой, где теперь лежит папа, и опускаю голову на руки, позволяя слезам наконец-то пролиться. Я остаюсь здесь до тех пор, пока слезы не иссякают.

Как только наступает рассвет и солнце заглядывает за горизонт, я поднимаюсь на ноги, не в силах оторвать взгляд от земли, покрывающей его могилу.

Я лезу в карман и достаю подарок, который купила для него, к нему прикреплен маленький бантик. Проводя большим пальцем по гравировке на ноже, я опускаю взгляд и вижу, как усталость в глубине души сменяется яростью и гневом.

Папа учил меня, как обращаться с ножом, как принимать правильную стойку при броске, как контролировать дыхание и целиться в цель. Папа был лучшим учителем, никогда не отчитывал меня, но показывал, как неправильная форма может представлять опасность.

Его нож был на последнем издыхании, и я знала, что это будет идеальным подарком для него. Не только по функциональности, но и по сентиментальной ценности, потому что знала, что папа скучал по мне, пока я отсутствовала в университете. Таким образом, у него будет особенный подарок, который он сможет всегда носить с собой.