Книга Смывая волной, страница 124 – Р. С. Болдт

Мое сознание работает подобно фильму, перематывающему время назад. Я наблюдаю сверху, становясь свидетелем более молодой версии нас с папой.

Каждый год или около того он перевозит нас в другое место, но каждый раз превращает это в приключение, окрашивая его восторгом. Папа учит меня всему, утверждая, что организованное школьное обучение сводится лишь к заучиванию информации и недостаточному применению ее на практике.

Папа помогает мне освоить столько навыков, что я и представить себе не могла, что смогу ими овладеть. Особенно хорошо я умею обращаться с ножом и почти каждый раз попадаю в цель.

Время переместилось в поздний подростковый возраст.

Мы поселились в Тунисе, живя автономно. Папа построил для меня отдельный домик, спрятанный в лесу, граничащем с владениями и его основным домом.

Сейчас я понимаю, что с годами у папы появилась сдержанность и паранойя. Как только я стала достаточно взрослой, он признался мне в своем прошлом за утренним кофе.

— Я был частью «Болшевской братвы» в течение многих лет. Мой друг детства Михаил взял бразды правления в свои руки после того, как продвинулся по служебной лестнице. Это неслыханно, но бывшему лидеру некому было его передать.

Папа замолкает на мгновение, прежде чем продолжить, проводя пальцем по краю своей кофейной чашки.

— У нас с Михаилом было взаимопонимание. Честь была очень важна. Она играла ключевую роль во всем, что мы делали.

Его губы кривятся, как будто он только что попробовал что-то прогорклое.

— Если у человека нет чести, у него нет ничего.

Потрясенная, я молчу и, затаив дыхание, жду, когда он продолжит.

«Мой отец был связан с преступной организацией «Братва»?»

— Когда я встретил Ирину, я понял, что она создана для меня. Но она не хотела иметь ничего общего с этой частью моей жизни. Не хотела иметь ничего общего с человеком, связанным с криминалом.

Папа испускает вздох, полный сожаления и тоски.

— Я любил ее больше всего на свете и благодарен ей и за то, что она заставила меня захотеть стать по-настоящему благородным человеком. Не убийцей. Не вторым командиром «Болшевской братвы».

Он делает медленный глоток кофе и продолжает.

— Я пошел к Михаилу, прекрасно понимая, что он может казнить меня прямо на месте за такую дерзость. — Из его уст вырывается грубый смех. — Но мой старый друг хорошо меня знал. Он знал, что я всегда отбывал срок с честью. Он отпустил меня и пожелал всего хорошего.

Хотя в голосе папы нет радости, я не могу удержаться от надежды.

— А потом ты женился на Ирине?

Его голубые глаза смотрят на меня.

— К сожалению, нет. Она не могла верить на слово никому из тех, кто связан с «Братвой». И я это понял.

Я приоткрываю рот от негодования, потому что мой папа — хороший человек, несмотря на то, что он делал в прошлом. Не проходит и дня, чтобы я не была ему благодарна. Он делает все возможное, чтобы обеспечить мою безопасность, научить меня быть самостоятельной и выносливой.

Как и с самого первого дня, он был и будет моим героем.

Папа кладет свою руку поверх моей, лежащей на столе.

— Я никогда не ждал тебя, но иногда задаюсь вопросом, есть ли что-то такое в этой штуке, называемой судьбой.

Голубые глаза светятся лаской, согревающей мое нутро.

— Ведь именно на моей последней работе у Михаила мы с тобой стали семьей.